Свиданий не будет
Шрифт:
– Ну, Писатель, кто там у нас поддерживает с Ландышевым контакт по оперативной линии?!
И Евгений Федорович, импозантный брюнет с седыми усиками, ничтоже сумняшеся, называл того из начальников, который последним встречался с Ландышевым.
Так что когда булавинские стрелки по команде своих отцов командиров доблестно изрешетили зарвавшегося Ландышева, в последние месяцы никак не могшего сложить себе цену, в городе не надо было вводить операцию «Перехват» и тому подобные дорогостоящие мероприятия. Труп Меркушки, вывезенный в четверг с трассы, дожидался захоронения
Конечно, Гордееву и его друзьям повезло, что Кочеров, тяжело раненный при расстреле «шевроле», хотя и находился в зыбком состоянии между забытьем и сознанием, пока не вспоминал о подробностях происходившего с ним… Впрочем, ничего этого господин адвокат не ведал, и ему приходилось просчитывать самые невыгодные варианты.
Правда, то ли стройбаты Министерства обороны, то ли заключенные Народного комиссариата, а позднее Министерства внутренних дел связали Булавинск с остальным миром дорогами не самыми плохими по сравнению с другими российскими. Причиной прокладывания этих дорог были, верно, и важное стратегическое положение Усть-Басаргинской области, и то, что в ее недрах таилось полно опять-таки стратегических материалов, начиная с алюминия. Так или иначе, пока автомобильная прогулка в комфортабельном «форде» не вызывала у беглецов неприятных ощущений.
Но, как и было сказано, если не дороги, то дураки.
Правда, кого считать в данном случае дураком – Константинова или себя, Гордеев еще обязан был размыслить. То, что Вячеслав Васильевич примчался к дому Лиды, когда в баке его американского друга плескалось довольно скромное количество живительной для карбюратора и цилиндров «форда» влаги, еще можно было объяснить и понять. Но то, что господин адвокат впопыхах не обратил внимания на эту прискорбную особенность состояния автомобиля, в который он сел… Да, за это титул дурака был бы довольно скромной оценкой!..
Не дожидаясь, чтобы двигатель заглох, но догадываясь, что скоро их лафе придет конец, Гордеев остановил «форд» на взгорке, так что автомобилям, которые ехали бы навстречу, карабкаться к ним вверх приходилось на малой скорости.
Встревоженно поглядывая в сторону Булавинска, Гордеев обследовал багажник, где, к счастью, нашлась двадцатилитровая, почти щегольская по дизайну канистра и шланг. Велев Лиде оставаться в машине и разрешив ей лишь приоткрыть дверцу, Гордеев стал ждать. Однако в этот субботний день, тем более что они отъехали от города довольно далеко, машин было совсем мало. Промчался как ни в чем не бывало «жигуленок», что Гордеев оставил без комментариев. Тяжелый рефрижератор тоже не стал тормозить.
А вот эта потрепанная «Нива» неопределенного светлого цвета остановилась сама. В ней было трое, судя по их широким скуластым лицам, принадлежащих к аборигенным народностям то ли Центральной, то ли Средней Азии. Впрочем, Гордеева, который был типичным детищем советской эпохи, с кровью, смешанной так же замысловато, как смешан хороший коктейль, их пятая графа не интересовала.
Но ему очень не понравилось, что, остановившись, вылезший
– Ай, какая хорошая машина – а стоит! Ай, какая хорошая девушка – а грустная сидит!
Девушку он заметил сразу.
Гордеев, не обращая внимания на исполнявшиеся, очевидно, в рамках художественной самодеятельности причитания, попросил поделиться бензином, то есть продать, сколько можно.
Вместо ответа из «Нивы» вылез второй ее седок – несмотря на университетское образование и опыт практической работы, Гордеев так и не смог установить, настолько ли одинаковы их скулы и лунообразны лица, чтобы эти двое могли считаться близнецами. Третий, сидевший сзади, пока свою личину не казал.
– А может, машинами поменяемся? – полушутливо начал второй, и, находись они не на пустынном шоссе, а где-нибудь на летней эстраде парка культуры и отдыха, Юрий Петрович согласился бы признать, что и такие плоские шутки могут кому-то понравиться. Но в предлагаемых обстоятельствах он не был расположен к парному конферансу.
Поэтому он повторил свою просьбу, для наглядности кивнув на канистру.
Но, как известно, даже объясняясь по-русски, можно говорить на разных языках.
– Нет, конечно, мы твою машину вначале заправим, а потом поменяемся, – услышал Гордеев новый перл. – Если хочешь, даже девушку возьмем в придачу…
Да, конечно, слабость Юрия Петровича была и в том, что, прибыв в Усть-Басаргинскую область, он не удосужился ознакомиться с особенностями местного юмора и спецификой фауны здешних лесов, полей и шоссе. Но, хотя незнание законов гостеприимства не освобождает от следования им, Гордеев был готов обратиться к категориям, для понимания которых, как правило, не требуется университетского диплома или даже справки о прослушивании лекции по технике безопасности. Тем более что остававшийся в «Ниве» человек начал какие-то телодвижения, подозрительно напоминающие те, которые нужно проделать для извлечения из-под сиденья того или иного огнестрельного оружия, положенного туда исключительно ради сохранности.
– Ребята, я же предлагаю вам хорошие деньги! – сокрушенно воскликнул Гордеев, мгновенно выхватив из-под положенного на сиденье полотенца «ЗИГ-зауэр»: Константинову опять повезло, и к его отпечаткам на рукоятке прибавились пальчики господина адвоката.
Теперь разговор должен был приобрести иную тональность.
– Руки на капот! – скомандовал адвокат московской юридической консультации номер десять. – Руки на капот! Стреляю без предупреждения!
– Да че ты, парень… – начал было водитель.
– Тихо! Брось сигарету! – Мгновение помедлив, водитель сигарету выплюнул. – Взял канистру и наполнил! А ты – руки на капот!
Водитель слишком резво пошел к канистре, и Гордеев скомандовал:
– Не торопясь!
– Да че ты… Мы же шутили… – заныл водитель, но делать порученное ему ответственное дело продолжал.
– А я пока не шучу. И никаких глупостей! Который внутри – не копошись! Замри! – крикнул Гордеев. – Чуть что – стреляю по стеклам!
Водитель наполнял канистру.