Свидетельница
Шрифт:
Слишком сложно. Слишком неясно. Слишком мало подсказок и ключей. Вот если бы только узнать что-нибудь, хотя бы крошечный отрывок из его жизни. Вероятно, это смогло бы помочь раскрыть и остальное, что скрывает он. Нет обрывающихся нитей, все они взаимосвязаны.
– Ты ещё слишком юна душой, Ева, чтобы понять всю глупость наших действий. Мы умрём, и они умрут вместе с нами.
Ну вот, опять он переменился. То был слишком пугающим и… неприличным, то равнодушным, а теперь и вовсе превратился в человека, что повидал на своём веку уже достаточно, а ныне испытывая усталость и скуку.
Ева
– Но если наши действия так глупы, то зачем ты… ты… - искренне надеясь, что она не покраснела сейчас, как помидор, сказала первое слово, пришедшее ей в голову: - …полез под свитер?
– Хороший вопрос. Вот только ответить на него можно по-разному. – Сел на тот самый диван, где она провела своё бессознательное состояние, жестом подозвал к себе. – Садись. И не бойся, я потерял уже всю охоту к этим прикосновениям и, как ты выразилась, «залезаниям под свитер». Ты умеешь портить момент.
Ева только положила руки на колени, практически не обидевшись на его сарказм. Уж пусть сейчас обвиняет её, но это в сто раз лучше, чем его эксперименты, которые всегда отличались своей оригинальностью.
– Вот ты. Как бы ты ответила на свой вопрос? – уже серьёзнее подошёл к делу слизеринец. – Давай, Ева. Иногда полезно самой докапываться до истины.
– Какая здесь может быть истина… - пробормотав это, умолкла, сосредоточенно глядя вперёд, в незажжённый камин. Не помешало бы пустить в комнату тепло, но, видимо, не в этот раз. Вряд ли будет хорошо с её стороны прерывать разговор, перерастающий во что-то большее, чем просто беседа, - Здесь холодно, не мог бы ты…
И какой смысл мысленно предостерегать себя, если всё равно будешь делать это?
С опаской посмотрев на Тома, Ева чуть отодвинулась от него, ближе к подлокотнику. Но юноша не стал комментировать это, скорее всего, поняв, что опасается когтевранка нового этапа в его настроении. Повернул голову в сторону камина, постукивая пальцами по кожаной обивке дивана.
– Полагаю, тебе нужно, чтобы я зажёг камин?
– Да, - осторожно кивнула, замерев в одном положении.
– Что ж, если ты так настаиваешь, то… - практически моментально, вытащив волшебную палочку, невербально произнёс заклинание. Девушка не сомневалась в его мастерстве. Нет, сама она могла сделать то же самое, но научилась этому лишь на шестом курсе. Том же успешно владел невербальными заклинаниями с курса четвёртого. Помнила, как тогда в классе слизеринец продемонстрировал всем свои знания, хотя и не хотел, чтобы учитель привлёк внимание всех студентов, ставя его в пример им. Он всего лишь при помощи магии открыл учебник на нужной странице.
Обстановка преобразилась благодаря крошечному огоньку, поедавшему дрова, тем самым набираясь сил. Через пару секунд уже довольно мощное пламя распространяло бодрящее тепло и свет с оранжевым оттенком.
– Спасибо, - слабо улыбнувшись, поблагодарила она.
– Не стоит.
Вдохнув воздух полной грудью воздух, начавший приятно пахнуть деревом, решила устроиться удобнее. Полностью села на диван, облокотившись о его спинку, а ноги поджала под себя. Захотелось именно так сейчас сидеть. И хотя
Теперь это не приносило уже столько боли. Была лишь лёгкая грусть и осознание того, что прошлое не удастся вернуть, как бы сильно не хотелось.
Вздрогнув, часто заморгала, как если бы снежинка попала в глаз. Девушка, наклонив голову так, чтобы свободные пряди закрывали лицо, поёрзала, пытаясь незаметно подглядеть, чем занимается молодой человек на другой стороне дивана. Было немного стыдно, что она так и не ответила на его вопрос, даже начала летать в облаках. Странно, что он ещё сам не сказал ей об этом. Но, как уже было замечено ею ранее, расположение духа у слизеринца было теперь ни плохим, ни хорошим. Что-то среднее. Как раз в таком состоянии лучше всего размышлять о… О чём?
– Это, по-моему, странно. Пытаться отречься от того, что заложено в нас.
– собравшись с мыслями, начала когтевранка. Неподвижный взгляд вперёд, в никуда. Сейчас она пыталась погрузиться в глубины своего сознания, всё отдаляясь от реальности. – Ты такой же, как и я. Мы с тобой такие же, как и все вокруг. В нас есть особые черты, но основа одна. Я не только про то, что люди смертны. Нельзя зацикливаться лишь на этом.
– А на чём же ещё? Человек имеет свои физические потребности. Ведь это основа, я правильно тебя понял?
– Нет. Это лишь условности. Ты не забыл о… чувствах? – в голове появлялось всё больше и больше мыслей на этот счёт, но Ева старалась озвучить всё правильно, а не превратить в кашу. – Рождаясь, каждый человек способен испытывать чувства. Грустить, радоваться, испытывать скуку, неприязнь… любить. Можно много перечислять их. Я хочу сказать, что, взрослея, человек совершенствуется. Под воздействием общества, воспитания, каких-то обстоятельств, он начинает стремиться к каким-то своим идеалам. Тут уже дорога каждого уходит в разные стороны.
Том с любопытством повернулся к ней, положив одну руку на подлокотник. Сосредоточенные глаза, тихий голос.
– Хорошо. Я, пожалуй, могу согласиться с твоими словами. Но ты ходишь вокруг да около.
– Сейчас…- заметно расслабившись, Ева сама не замечала, как, по мере увлечения, подвигалась к нему всё ближе. – Та основа, о которой я говорила… Один человек может не посчитать её пригодной, пытаясь всё время запрятать её где-то глубоко в себе. А другой же, наоборот, будет давать ей волю. Первому типу людей живётся труднее.
– Неужели? – саркастически выгнул бровь.
– Я лишь так считаю, Том. Они ведь почти всегда не те, кто есть на самом деле. Это может быть многое. Притворство, становление совершенно другими в глазах окружающих… А бывает и так, что даже у них выходит та самая основа из-под контроля.
Когтевранка замолчала, как только случайно задела его плечом и не сразу поняла факт их близости. Реддл никак не отреагировал на её лёгкий толчок, даже не сдвинувшись ни на дюйм. Похоже, он и правда был заинтересован её размышлениями вслух, раз даже не потрудился сделать из этого игру.