Свидетельница

Франк Ева

Многозначительно поглядев в сторону её руки, в которой было ожерелье, юноша протянул руку.

– Эм… Да, - быстро передала подарок и повернулась к нему спиной.

В какой-то степени, она была даже рада. Нет, не тому, что приняла турмалин. Не чувствовать его хотя бы зрительно - это уже придавало когтевранке чуть больше уверенности, уменьшало глупый страх. И то верно, чего бояться? Всё ведь вполне спокойно проходит, а их перепалки, которые, наверное, никогда не прекратятся, уже вошли в традицию, теперь не представляя собой ничего удивительного.

Пока Ева изучала большое

окно, покрытое затейливыми рисунками мороза, Том уже застёгивал подвеску на её шее. Сама цепочка была тёплой, вероятно, согретая от её рук. Лишь турмалин излучал весь холод зимней поры и, пожалуй, весь холод Тома Реддла. Даже через толстый свитер она отчётливо это ощутила. Однако, на её удивление, камень оказался не таким тяжёлым, каковым она его считала.

– У тебя хорошо получилось, спасибо - на одном выдохе протараторив, Ева намеревалась прервать стояние к нему спиной, ибо, закрепив цепочку, Том почему-то не убирал руки, а лишь с шеи переместил их на её хрупкие плечи и приблизился ближе, гораздо ближе.

Чёрт.

– Тебе не за что благодарить меня, Ева.

– Как хочешь, Том, - сердцебиение участилось, и даже стало не так холодно. Мечтая сейчас исчезнуть, девушка сделала попытку отойти от него.
– Отпусти меня. Пожалуйста.

Пусть он её отпустит. Ей не нравится то, как начинает бунтоваться её тело. Пусть он её отпустит.

– Тебе не нравится?
– надменно поинтересовался молодой человек, переходя уже от плеч к запястьям. Если бы Ева не была настолько увлечена лишь одной целью, то заметила бы, что он, хоть и говорил с намёком на угрозу, но, на самом деле, сейчас ему совершенно не хотелось в тысячный раз портить с ней отношения. Его влекло совершенно иное, нечто, что, возможно, пока не могла понять она.
– Или же ты опять меня боишься?

– Я не… То есть, я хотела сказать… Нет… - его два вопроса с противоположной тематикой ставили её в тупик. Однако это было сущим пустяком, по сравнению с тем, что произошло далее.

– Полагаю, ты ответила на мой второй вопрос. А теперь…

Юный наследник Слизерина склонился над ней настолько, что касался иногда её волос. В этот момент он был схож с коршуном, что собирался приняться за заслуженную убитую дичь. Вот только Ева была не убитой, а живой. К лучшему или к худшему это?

– А теперь ответь на первый вопрос, почувствовав это, - не до конца понимая, что он имеет в виду, девушка забегала глазами в поисках выхода, коего не находилось.

Ледяной холод. Паника.

– Прекрати!
– голос дрожал от волнения.

Она едва не подпрыгнула от неожиданности, когда почувствовала на своей спине его холодную руку. И как только он умудрился залезть под свитер так незаметно?… Множество мурашек пробежали по тем участкам кожи, до которых тот касался. Издевательски медленно слизеринец провёл пальцем сначала по позвоночнику, точно пересчитывая каждый его отдельный элемент, а затем достиг поясницы, на неопределённое время задержавшись на ней.

– Так каков будет твой ответ?
– его тихий, но мощный голос раздался рядом с её ухом. Она могла ощущать на себе его свежее дыхание.

– От-пус-ти.
– Чётко,

по слогам ответила Франк и, не став ждать, воспользовалась его уверенностью в её слабости.

Сосредоточившись, Ева резко развернулась к нему и, убедившись, что её больше никто не держит, стремительно отступила на несколько шагов назад, не сводя с него внимательного взгляда, ожидая его внезапных “атак”.

Реддл стоял на том же место, сложив руки на груди. Затуманенные зрачки, злостная улыбка на губах.

– А ты бываешь порой проворной, - на последнем слове он сделал особый акцент, прибавив к этому усмешку.

– Зачем ты… это делаешь?
– У неё не находилось нужных слов, и этот вопрос был единственным, что она смогла из себя выдавить.

Пятилась назад, оказавшись ещё дальше от него и ещё ближе к окну. С отчаянием осознав, что ноги становились ватными, Ева готова была уже вытащить волшебную палочку. Потянувшись к карманам, тут же одёрнула себя. Это ещё больше ухудшит ситуацию. Он увидит теперь уже очевидный страх. Он уже его видит.

– Зачем?
– В приторном удивлении подняв брови, Том сделал паузу, - Готов спорить, твоё самое любимое слово - это “зачем”. Я прав?

– Нет.

– Тем лучше. Кстати… - он скользнул взглядом по её одежде, - свитер явно тебя хорошо согревает, раз ты так бурно реагируешь на просто прикосновение.

– Ты издева…

– Советую осторожнее с этим. Так можно легко простудиться, слечь, потерять рассудок, - будничным тоном говорил молодой человек, наблюдая за тем, как меняется лицо Евы, - а потом и вовсе всё может настолько ухудшиться, что уж, скорее всего, наконец последует смерть.

Такая концовка не привела девушку в восторг. Наоборот, появился лишь неприятный осадок да непонимание.

– И… Что ты хочешь этим сказать? Я не собираюсь простужаться, а уж тем более умирать, - сказала Ева, хотя в глубине души осознавала, что он это говорит не просто так. Раньше же не говорил, а значит, теперь появились обстоятельства, с которыми даже он не до конца справляется.

– Не думаю, что твои желания имеют такую большую силу. Здесь нечему удивляться.

– Нечему?

С каждой секундой она всё больше и больше жалела, что пришла сюда. Так не должно быть. Всё происходит не так, как должно происходить.

– Именно, - постепенно то надменное, чуть непонятное ей настроение стало покидать юношу, превращая его в более привычного равнодушного ко всему слизеринца. – Каждого человека она настигнет. Это может произойти даже в эту самую минуту, когда, казалось бы, ничего особенного не происходит, мы совершенно одни, в почти никому неизвестной комнате…

– Ничего особенного?! Да ты хоть себя слышишь, Том?

На сердце стало гораздо легче, а голос стал твёрже. Не было уже той глупой паники. Наверное, всё опять из-за него. Что же он такое? Почему по его воле люди вокруг могут страшиться встретиться со взглядом его синих глаз, а через несколько минут почувствовать себя с ним спокойно… защищённо? Нельзя же одним своим видом внушать другим всё, что вздумается. Каждую встречу. Каждое воспоминание о нём. Всегда. Или он есть исключение?