Свидетельница

Франк Ева

– А если и так, то что с того? – в его платиновые волосы попало несколько снежинок, тут же слившиеся из-за похожих цветов. Сам юноша тоже встал, выпрямился во весь рост и замер напротив когтевранки. Ева почти не растерялась, а если и были отголоски этого ощущения, то она их быстро подавила в себе.

Действительно, что такого в том, что сейчас он перешёл позволительное расстояние между, так называемыми, просто однокурсниками? Ничего в этом страшного нет. Ну и что, что сейчас поблизости никого нет… Она же сталкивалась с этим сотню раз, правда?

Тем не менее, Франк всё равно

опасалась, что в любой момент он может что-нибудь выкинуть, хотя Абрахас и стоял, не шелохнувшись, глядел на неё почти что спокойно и даже как-то со… снисхождением? Что?! Это она должна так на него смотреть, а не он на неё!

Похоже, мир меняется в противоположную сторону. Конечно, сколько бы не было изменений во всём свете, да невозможно абсолютно всем угодить. К этому числу относилась и Ева, сделавшая всё же шаг назад, на более безопасное расстояние.

– Я не хочу, чтобы ты следил за мной!
– с угрозой в голосе воскликнула Ева, мысленно проклиная себя за эти слова. Ладно, если бы ей было бы десять лет… Но не шестнадцать! Из её уст это прозвучало слишком просто, глупо. Но что ей было ещё отвечать в этом случае?

– Боюсь, твоего мнения никто не спрашивал, - Малфой сдержанно окинул её взглядом, а после перевёл его на неподалёку росшее тоненькое деревце, посаженное буквально года три назад. Оно накренилось под тяжестью снега на ветвях. – Ты не задумывалась, что все мы любим нарушать свои обещания?

– Мне только об этом и думать целыми днями.

– А зря, - как ни в чём не бывало ответил слизеринец с лёгкой улыбкой на лице. – Иногда это помогает предотвратить наши действия, о которых позже мы будем жалеть.

Ей стало не по себе. С чего бы это вдруг он начал сходить с самой темы на размышления о поступках человека? Для него это было как-то несвойственно. А ведь Абрахас так и не сказал, зачем он наблюдал за ней всё это время, что она находилась во дворе.

– Зачем ты следил за мной? – как можно беспристрастнее спросила Ева, тем временем наблюдая за его реакцией. И, судя по всему, не зря она задала ему этот вопрос. Малфой тут же помрачнел, с губ исчезла полуулыбка, и ей уже даже почудилось, что сейчас, прямо сейчас он скажет что-нибудь обидно-остроумное, либо вообще уйдёт, чем она, конечно же, была бы очень рада.

– Я лишь беспокоюсь о тебе, - его мягкий голос никак не желал соединяться в единое с нынешним образом блондина.

Её по-прежнему насыщенно-зелёные глаза вперились в него взглядом. Они изучали каждую деталь в слизеринце, каждое движение его груди, которая то наполнялась воздухом, то вновь требовала насыщения. Франк не понимала, что хочет найти в Абрахасе, зачем ей это нужно, но она всё равно продолжала смотреть на него ещё продолжительно долгое время, лишь мысленно убеждая себя, что сейчас прекратит эту ерунду. Сам юноша больше не сказал ни слова, только иногда не мог сдерживать усмешку, наблюдая за тем, как она его изучает. Может быть, ему даже нравилось всё это, и он бы не прерывал эту игру взглядов и дальше, если бы Ева сама не опомнилась.

Отступив от него на пару шагов, когтевранка пыталась вспомнить, что же хотела ему сказать, взгляд её метался из стороны в сторону. Постепенно приходило

осознание того, что пялилась Ева на Малфоя минут пять точно, а то и больше.

– Ты в порядке? – Ева нехотя перевела на него взгляд. Успел ли он оправиться от того, что её внимание теперь вновь принадлежит не ему, или Абрахас даже и не переживал по этому поводу?

– Да. Но я не нуждаюсь в твоей заботе, Малфой, - быстро проговорила Франк, стараясь не сбиться с мысли. – Лучше тебе будет вообще забыть меня, как я тебя.

– Ты уверена, что с такой лёгкостью забы…

– Да, - резко оборвала его, а тон голос изменился, стал более жёстким, окрепшим. – Я забыла.

Она развернулась и зашагала по почищенной от снега дороге, старательно игнорируя все свои мысли о том, что нельзя быть такой грубой. Нужно просто уйти как можно дальше от него, а уж потом себя корить.

– Тебе лучше больше не возобновлять отношения с Реддлом, - крикнул ей он вслед, буквально тогда, когда Ева уже почти зашла в замок. Как раз именно в этот момент ветер вновь очнулся от спячки и, таким образом, усилил громкость слов блондина раза в два. – Его цели придутся по вкусу пожирателям, но не тебе, Ева.

Что он такое говорит? Неужели пытается настроить её против Тома? Наверняка так и есть.

– Спасибо, что предупредил, - пробормотала себе под нос, даже не рассчитывая на то, что он услышит это. – Но и в твоих советах я тоже не нуждаюсь.

Когда она очутилась в коридоре, который был лишь чуть теплее самой улицы, то чувства её тут же обострились, и, следовательно, сомнения тоже не остались в стороне, а закрались в её голову.

Едва слышно шагая, Ева думала о том, что Абрахас хотел действительно предупредить её. Однако с самого начала девушка ведь знала, что у Реддла есть свои планы на будущее, пусть и большинство ей не известно. С чего Малфой взял, что они как-то ей навредят?

***

Подарок Тома лежал на столе, отражая в себе холодные лучики солнца. Коробку она положила далеко в чемодан, а записка уже как час находилась у неё в руке. Одна, когтевранка сидела на кровати, временами сжимая сильнее письмо, комкая его, то ли от нахлынувших переживаний, то ли просто, чтобы развлечь себя.

Неподвижное лицо было похоже на статую, если бы не едва заметно вздымающаяся грудь. Вокруг был «лёгкий» беспорядок: исписанные пергаменты, испорченные перья, дюжина библиотечных книг и её учебник за прошлые курсы. Однако в этом нет ничего удивительного. У тех, кто тоже начал подготовку к экзаменам, был точно такой же хаос.

В середине спальни стояла специальная печь, уходящая в потолок, на улицу. Треск и забавные тени от огня помогали ей продолжать сидеть на том же месте. Наверное, если бы не это яркое оранжевое пламя, похожее чем-то на солнце, девушка бы давно потеряла над собой контроль. И всё-таки, иногда не нужны посторонние люди, чтобы успокоиться. Достаточно лишь оказаться в нужной обстановке.

Конечно, Ева ощущала себя несколько иначе. Обычно её одолевали рассуждения, предположения и подозрения. Сейчас же всё было наоборот. Не было ни одной мысли, что может произойти там, у выручай-комнаты. Наверное, что угодно. Это-то ей и не нравилось.