Свиток желаний
Шрифт:
Решив, что находиться в глубине ложи, за спинами Арея и Мефодия, не слишком отважно, Даф встала рядом с ними и принялась звать Депресняка, который, развоевавшись и перескакивая с яруса на ярус, обращал на нее до обидного мало внимания. Когда в четвертый раз Депресняк не пожелал откликнуться, Даф прикусила язык и сделала вид, что кричала «Депресняк!» просто так, жалуясь на свое внутреннее состояние.
– Что, глухим притворяется? Надо было все-таки из арбалета! Отлично помогает против серных пробок в ушах, – сочувственно сказала Улита.
Дафна посмотрела вниз. Теперь ее и златокрылых
Даф стало скверно и стыдно, но одновременно внутри всколыхнулось негодование. Захотелось вскинуть флейту и сдвоенной маголодией сшибить вокруг златокрылых дюжину кресел. И пусть Эссиорх думает потом, что хочет.
– Ты их знаешь? – поинтересовался Арей.
– Нет. Не видела раньше, – неохотно сказала Даф. Это было правдой.
– Что так скверно? Они же твои, светленькие? – съязвила Улита.
– А ты, конечно, знаешь всех стражей в Тартаре? Они же твои, темненькие? – в тон ей ответила Дафна.
Улита скривилась.
– Типун тебе на язык! Тартар – не то место, где следует иметь знакомых… Вот Лысая Гора – это да. Там бывает весело, особенно если Грызианка разбузится как следует и начнет чудить.
В этот момент один из златокрылых шагнул вперед и, укоряюще вскинув руку, указал на Даф флейтой. Он был немолод и смугл, с седыми вислыми усами.
– Дафна, помощник младшего стража! Ты слышишь меня, презренная изменница? С тобой говорю я, Алкид, второй хранитель золотых крыльев, кавалер ордена Верности, старший предсказатель Дома Светлейших! Если хочешь жить, отстегни крылья, брось флейту и спускайся! Ты будешь лишена магии, крыльев и флейты, но тебе будет сохранена вечность.
– Ну уж нет. Флейта и крылья – это для меня как ключи и записная книжка. Не отдам! – отказалась Даф.
– Ты сама избрала свою судьбу, Дафна, помощник младшего стража! Да будешь ты погребена под рухнувшей скалой своего упрямства! – с состраданием сказал Алкид.
– Ишь ты! Все знают, что ты всего лишь помощник младшего стража! Вот это я называю рекламой! – громко заметила Улита. – И вообще, светленькие говорят какими-то штампами!.. Небось в свободное от капанья на мозги время читают в своей караулке дамские романы.
– Молчи, ведьма! Да отравит тебя яд твоего ехидства! – возмутился молоденький белокурый страж, стоявший справа от Алкида.
Улита всплеснула руками.
– Прям-таки и замолчи!.. Уж и рот девушке открыть не дают! Эй, златокрылые! А если я тоже хочу в плен? Чего мне надо отстегнуть и снять, чтобы мне была сохранена жизнь? Только пусть за мной поднимется вон тот хорошенький блондинчик, иначе я несогласная! – крикнула она.
Молоденький страж покраснел и вцепился во флейту. Дафна ему посочувствовала. Она-то прекрасно знала, что попасть в ряды златокрылых чудовищно сложно. Парень выдержал громадный конкурс, прошел сотни тестов, до посинения
– Эй ты, порождение мрака! Дай мне только до тебя добраться! Я… я… Ты увидишь, что будет! – крикнул он ломким голосом.
– И что будет? С этого места, пожалуйста, подробнее, не пропуская ни одной детали. Я девушка впечатлительная. Нежным словом меня можно буквально нокаутировать. Ты сыграешь мне на дудочке свадебный марш имени Шопена Баховича Мендельсона? – лукаво спросила Улита.
Арей захохотал. Розовощекий же рассердился настолько, что материализовал крылья и устремился было к Улите, но Алкид удержал его.
– Эй, Арей! Что-то я не понимаю! Где Лигул, где Вильгельм, где Барбаросса? Неужели у мрака совсем пропали настоящие бойцы? Хороша же у тебя команда! Языкастая секретарша, два подростка и недомерок-кот! – крикнул он.
– Что ж, тем хуже для вас. Чем нелепее мы выглядим со стороны, тем позорнее будет ваше поражение! – оскорбленно крикнул Мефодий.
Златокрылые переглянулись. Аргумент был сильный.
– Флейты к бою! – скомандовал Алкид.
– Умница, синьор помидор! – одобрил Арей. – Хорошо сказал! Языками мы уже поработали, теперь время потрудиться клинками.
В руке у него материализовался меч, с которым барон мрака тяжело спрыгнул вниз, в партер. Златокрылые, не сближаясь с Ареем, атаковали его маголодиями, от которых Арей либо стремился уйти быстрым перемещением, либо отражал их лезвием своего темного меча. О силе маголодий можно было судить по тому лишь, что одно из кресел, в которое попал светлый луч, было вырвано вместе с болтами. Да, это были не дружеские маголодии Дафны, пусть даже и усиленные Ареем. Это было нечто совсем иное.
Тактика Арея была проста. Отражая маголодии, мечник мрака стремился сблизиться со златокрылыми на расстояние удара мечом. Те, в свою очередь, понимая, чем опасно для них это сближение, пятились, не прекращая играть на флейтах.
Одна из маголодий, скользнув по клинку ближе к рукояти, зацепила Арея, отбросив его на метр. Мечник мрака упал, и хотя он сразу вскочил, Мефодий осознал, что даже стражи мрака не так уж неуязвимы.
– Улита, Даф! Возьмите на себя тех двоих! – крикнул Арей, оценив, что златокрылые, рассредоточившись по залу, заняли очень выгодное для них положение.
Улита с рапирой и Даф, которая сама не верила, что делает это, бросились к нему на помощь. В прыжке Дафна материализовала крылья, ощутив упругий, будоражащий удар воздуха в маховые перья. Проплыли яркими шарами светильники на ложах, сверкнул циклопьим глазом прожектор, замелькали на сцене пестрые картонки карт. Депресняк с истошным мявом сиганул невесть с какого яруса и пронесся совсем близко от Дафны, похожий на выбритую маньяком белку-летягу. Целью Депресняка была блестящая лысина одного из златокрылых – лысина, которая с мистической силой, одним лишь жизнерадостным своим блеском притягивала падающие предметы и прыгающих котов.