Свободные
Шрифт:
– Ты о Соне? О ней?
– Я не…
– Отвечай!
Мне становится дико больно. Из глаз катятся слезы, и я киваю, сгорбившись в три погибели. Черт, как же невыносимо! Саша покачивается. Отводит взгляд куда-то вдаль и выглядит таким уязвимым, что каждая частичка моего тела воспламеняется. Никогда в жизни не испытывала ничего подобного.
– Я не мог найти себе места, - сбивчиво лепечет он, - я знал, что ты уйдешь, знал, что ты сбежишь и сходил с ума, разрывался от обиды, досады, а теперь…, - его лицо становится совсем другим. Незнакомым мне. Вместо доброй улыбки – звериный оскал. Саша смеется и дергано вертит
– Прости меня, пожалуйста, я не хотела! Я пыталась ее спасти, правда, но…
– Убирайся.
– Саша, я…!
– Зои, - он стискивает зубы. Поворачивается ко мне спиной и вопит, - пошла вон!
Зажмуриваюсь. Вытираю ладонями дорожки от слез на щеках и быстро плетусь в сторону выхода. Мне нечем дышать. Рыдания рвут на части грудную клетку. Спотыкаюсь, пару раз едва не валюсь вниз, но удерживаю равновесие и, наконец, оказываюсь на свободе. Свежий воздух помогает привести в порядок мысли. Глаза неприятно щипают от слез. Солнце играет в темно-каштановых волосах, но ничто не приносит столько же боли, сколько мысли. Интересно, они когда-нибудь оставят меня в покое? Унесутся вместе с ветром? Как можно дальше?
Отец ждет в машине. Когда я сажусь рядом, он недоуменно вскидывает брови, но ни о чем не спрашивает. Я искренне благодарна ему за это. Ценить в людях нужно не только умение красиво говорить, но и способность красиво молчать.
Мы едем по заполненным улицам Санкт-Петербурга. Я нейтрально слежу за слишком быстро сменяющимся пейзажем и нахожу его последним оружием против собственных мыслей. Сколько проходит времени? Понятия не имею. Я все смотрю в окно и летаю, летаю, летаю в облаках, пересекая границы вселенной; оставляя позади прошлое и его ошибки; забывая Диму, Соню, рыжеволосого парня, Сашу. Однако, как бы я не старалась, меня то и дело передергивает от воспоминаний о брате или блондине. И сердце все также болит, будто ему никогда не станет легче. Даже спустя много лет. Останавливаемся в пробке.
Я нервно прикусываю палец и вытягиваю вперед шею.
– Что там такое? – смотрю на часы. Я не должна опоздать. – Может, дойти пешком? До вокзала минут пять-десять.
– Во сколько ты должна быть на месте?
– К трем.
– Успеем.
Но я не хочу рисковать. Взволнованно постукиваю пальцами по приборной панели и верчу головой, пытаясь разузнать причину остановки. Проходит минут семь, а мы сдвигаемся на пару метров.
– Может, авария?
– Я не могу опоздать, - потираю скованные после слез ресницы и прикусываю губы. Отец вздыхает. – Что же там такое?
– Я проверю.
Константин выбирается из салона.
План Б – паршивый план. От него у меня бегут мурашки по коже. Что если ничего не выйдет? Любая мелочь перевернет все с ног на голову. И что потом? Что будет дальше?
Зажмуриваюсь: все будет хорошо, хорошо. Вы справитесь. Вы выберитесь отсюда!
Отец оказывается рядом слишком неожиданно. Я подпрыгиваю, а он дрожащими пальцами тянется за телефоном. Лицо у него бледное. Не понимаю, почему он испуган.
– Что-то случилось?
– Сиди здесь.
Это не ответ. Поэтому я вся напрягаюсь и спрашиваю вновь:
– В чем дело?
– Зои, - Константин роняет сотовый. Рассеянно поднимает его и встречается со мной сердитым, грозным взглядом, - просто оставайся здесь! Услышала? Будь тут!
Его
– Я же сказал тебе, - восклицает он, заметив меня рядом, - вернись, вернись сейчас же! Дорогая, уходи!
Его тон, его лицо, его нервные движения, и то, как он закрывает спиной перекресток – все это не на шутку меня пугает. Что-то не так. Мне неожиданно становится жутко страшно. Я слышу, как в голове взывает сирена, и поднимаюсь на носочки.
– Что там?
– Зои!
– Что такое? В чем дело!
Константин не успевает ответить. Я догадываюсь сама. Вижу черный, перевернутый мотоцикл и едва не валюсь без сил. Это ведь «Харлей» Андрея. Небо падает. Я покачиваюсь назад и хватаюсь руками за лицо. Нет, нет, нет! Не может быть! Глаза вспыхивают дикой болью, а мир вдруг переворачивается и выбрасывает меня на берег безумного отчаяния.
Отец сжимает мои плечи, но я все равно тянусь вперед. Пытаюсь сорваться с места, но когда замечаю скорую помощь, цепенею.
– Андрей! – вырывается крик из моего горла. Константин шепчет что-то. Я не слышу. Испепеляю мутным взглядом перекресток и понимаю, что ничего не чувствую, ничего кроме ужасной, колючей боли. Она проходит через все тело. Заставляет рыдать, задыхаться.
– Пустите! Пустите меня!
Все-таки срываюсь с места. Плетусь на заплетающихся ногах к месту аварии и вижу смятый мотоцикл, рядом – матовое Ауди. Еще вижу мешок, в котором лежит чье-то тело.
– Нет, - хватаюсь пальцами за рот, - не может быть. Нет!
Глаза Теслера закрыты, но я ясно замечаю окровавленное лицо. Бледное, окровавленное лицо. Мои ноги подкашиваются, я зажмуриваюсь так сильно, что едва не отключаюсь и хочу крикнуть: скажи хоть что-нибудь, Андрей! Скажи! Но он вряд ли ответит. Меня качает в сторону. Я упираюсь лицом в чью-то грудь и шепчу: нет, нет, нет, не может быть! Нет!
– Это ведь не он, - умоляю я, срывающимся голосом. Слезы застилают глаза, дышать нечем, - это ведь не он, скажи мне, пожалуйста, скажи!
Но отец не отвечает. Молчит, а я повисаю в его руках, не понимая, как могла на такое решиться? Мне очень больно. Я пытаюсь взять себя в руки, но плачу все сильнее и сильнее. Если бы у меня был только один шанс вернуться обратно, остановить Андрея, схватить за руку, не отпускать. Если бы я только могла что-то изменить! Но я не могу. И от того плачу до тех пор, пока силы окончательно не покидают меня.
– Хочу увидеть его.
– Зои…
– Хочу увидеть его!
Встряхиваю головой. Плетусь к телу и упрямо отталкиваю полицейских. К счастью, отец оказывается рядом. Он отвлекает их, пока я быстро шмыгаю к опечатанному перекрестку. На ватных ногах иду вперед. Прикрываю руками рот и едва удерживаю в груди крик. Это он. Это, действительно, он. Безмятежное лицо Андрея расслаблено. Впервые парень не кажется мне серьезным, сосредоточенным или равнодушным. Он словно спит. Лишь кровь на висках и в волосах заставляет усомниться в правдоподобности данной теории. Не знаю, что на меня вдруг находит. Я падаю перед телом парня на колени и хватаю его за плечи.