Сволочь ненаглядная
Шрифт:
Вот именно, потому что, случись такая ситуация на самом деле, я обязательно запутаюсь в резинках и крючках…
– Еще на, держи, – и Юля сунула мне в руки какие-то лоскуты.
Я осторожно принялась разглядывать непонятные штуки. Четыре кусочка ткани на тесемочках. Два поменьше, один побольше, а последний скорей мешочек из шелковистой темно-зеленой ткани.
– Это что?
– Купальник и ночнушка, – пояснила она. – Очень сексуальные!
В результате дорожная сумка набилась доверху.
Напоследок Юля протянула
– Вот, может, твой Иванов не позаботится!
– Что там?
– Презервативы.
– Совершенно не нужно!
– А СПИД? – возразила Юля. – Не станешь же ты у него анализ крови требовать. Ты, Лампа, брось, сейчас не прежние времена, главное – безопасность!
– Тебе-то они зачем, ведь ты таблетки пьешь!
– Женька Сережке в подарок привез из Америки, со вкусом банана!
– Господи, – изумилась я, – их что, жевать надо?
Секунду Юля глядела на меня круглыми глазами, потом вздохнула:
– Знаешь, Лампудель, ты просто пещерный человек!
В общем, в субботу ровно в семь я стояла на лестничной клетке, чувствуя, как тяжеленная сумка оттягивает руку. Поколебавшись немало, я позвонила в соседнюю квартиру. Загремел замок, высунулась растрепанная Нина.
– Что случилось?
– Можно у вас сумочку до понедельника оставить?
– Брось на стул, – отчаянно зевая, разрешила она.
Я швырнула саквояж и помчалась на вокзал с маленьким ридикюльчиком, где свободно уместились кошелек, детектив и расческа.
В огромном расписании на Киевском вокзале поезда до Кукуево не было. Вернее, не было станции с таким названием. Нужно сесть в состав Москва–Киев и добраться до городка Шерстнев, далее автобусом, или на машине, или на телегах, а может, на палочке верхом. Впрочем, был еще один вариант. На электричке добраться до Калуги, а там опять на перекладных. Я склонилась в пользу электрички и оказалась права. Попала я в какой-то удивительный поезд с самолетными сиденьями, буфетом и биотуалетом. Это был экспресс, летевший к Калуге без остановок. Словом, я чудненько провела время, наслаждаясь новеньким детективом Поляковой. Но в Калуге хорошее настроение покинуло меня разом. До Кукуево ничего не ходило. Кассирша на автовокзале долго листала какой-то справочник, потом заявила:
– Нет такого места!
– Как нет? – возмутилась я. – Между Зябликово и Вороново.
– Ну и езжай до Вороново, – присоветовала тетка.
Я полезла в автобус и почти час тряслась на ухабах, наконец впереди замелькали однотипные серые блочные дома. Выпав из автобуса, я первым делом кинулась искать туалет. Но за дверью с косой буквой Ж открылся такой пейзаж, что я не рискнула войти внутрь, а принялась спрашивать аборигенов, как добраться до Кукуево. Этого не знал никто. Ни тетка с пирожками, ни мужик с газетами, ни девчонка с фруктами. Спасение пришло в лице мальчишки лет десяти, тащившего огромный рюкзак.
– Кукуево, – обрадовался
Я кивнула и спросила:
– А где Лена?
– Так в школе, уроки сейчас.
– Где это?
– Вон дом желтенький, через площадь.
– Пошли, – велела я.
– Куда?
– Ты небось на занятия торопишься?
– Нет, – протянул мальчишка и добавил: – Мамка без работы сидит, а я на автозаправке стекла протираю, на трассе. Вчера сто двадцать рублей получил!
В школе пришлось дожидаться звонка. Тощенькая, прямо прозрачная пятиклассница охотно пояснила:
– Сначала надо ехать на автобусе до Кошкаринска, а там через овраг пешком до поворота на Алехино, оттуда…
– Сколько у тебя уроков? – безнадежно поинтересовалась я.
– Еще два.
Я устроилась на узенькой скамеечке под стендом «Наши ветераны». Из буфета несло запахом кислой капусты, из туалета отвратительно воняло, а между рамами лежал лапами вверх большой рыжий таракан. Может, тут хорошие учителя…
После уроков Леночка, натянув грязноватую стеганую курточку, слишком холодную для февраля, горестно вздохнула.
– Вот не повезло.
– Почему?
– Да Серафима Антоновна, историчка, задержала. Уж я просила ее, просила, отпустите, автобус уйдет…
– И как теперь?
Леночка пригорюнилась:
– Никак, следующий в пять.
Но не успела я расстроиться, как девчушка радостно заорала:
– Дядя Сеня!
Огромный мужик в грязном ватнике и потертой кроличьей шапке обернулся.
– Ленуха, на автобус опоздала?
– Ой, ну и повезло же нам, – радовалась девочка, подпрыгивая на месте. – Вот здорово, дядя Сеня довезет.
– А как же, – заверил мужик, – нешто я соседке не помогу, садись, девки.
И он подошел к старому, облупившемуся мотоциклу с коляской.
– У вас мотороллер? – глупо поинтересовалась я.
– «Иж-Планета», – гордо пояснил дядя Сеня, распространяя вокруг удушливый запах выпитой вчера самогонки. – Теперь таких не делают, настоящая вещь, железная.
Он откинул брезентовую покрышку, помог Ленке забраться в люльку, потом оседлал «коня» и велел:
– Давай устраивайся сзади, да держись покрепче.
Преодолевая брезгливость, я обняла селянина за талию. Дядя Сеня ударил ногой по педали, «Иж» взревел и полетел, словно камень, пущенный из пращи. Никогда до этого мне не приходилось пользоваться подобным видом транспорта. Мотоцикл ревел, словно обезумевший зверь, ветер срывал меня с седла… Дядя Сеня орал что-то, но я не разбирала слов. Не сбрасывая скорости, мужик входил в повороты, люлька подпрыгивала, и я краем глаза видела, как моталась Ленкина голова. Кошмар длился долго. Наконец, заложив особо крутой вираж, дядя Сеня вылетел на небольшую площадь. Рев стих.