Сволочь (сборник)
Шрифт:
– Что ж, – сказал я, – в этом предположении есть свой резон. На сравнительно малой бельгийской территории то и дело велись войны. Вспомните сражение при Ватерлоо, газовую атаку близ города Ипра и, конечно же, всем вам известную битву под Гентом.
Часть пассажиров многозначительно закивала, припоминая.
«Странно, – подумал я, – выходит, эта битва не мне одному приснилась».
– Кхм-кхм, – кашлянул все тот же голос.
«Хоть бы кто его по спине похлопал, чтоб он не подавился своим бутербродом», – заботливо подумал я и вновь продолжил:
– На
Мне жутко хотелось есть, моему мысленному взору представлялся кусок бифштекса с жареным луком, и воображение мое с каждой секундой делалось все свирепее. Я описывал Гентское сражение с такими кровожадными подробностями, что некоторым дамам в автобусе стало не по себе. Тогда я решил подпустить немного романтики и рассказал о кузине принца Оранского, в которую якобы влюбился грозный герцог Альба.
– К сожалению, – вздохнул я, – история эта, вместо того, чтобы приблизить войну к развязке, сделала ее только длительней и ожесточенней.
– Почему? – удивился чей-то женский голос.
– Потому что связь эта получила огласку и дошла до ушей ревнивой герцогини Альба. Можете себе представить, что за скандал она учинила своему супругу?.. И тому пришлось сражаться с удвоенной яростью, чтобы отвести от себя подозрения. Увы, мужчины всего лишь воюют, но подталкивают их к этому женщины. Вся история тому свидетельство. Вы не устали?
Пассажиры протестующе загомонили, давая понять, что готовы слушать дальше.
«Какое-то сборище мазохистов», – подумал я.
Чтобы проверить свою гипотезу насчет мазохизма публики, я рассказал о том, как кузина принца Оранского, не вынеся вероломства герцога Альбы, покончила собой. Послышались вздохи, некоторые всплакнули. Я решил еще сгустить краски и, пылая от негодования, поведал о том, как герцог расправился с побежденными гезами. Слушатели негодовали вместе со мной. Еще немного, и я сплотил бы их в маленькую армию, готовую броситься в бой с испанцами.
По счастью, в это время автобус остановился на заправочной станции с магазинчиком и бистро, и Рита объявила, что у нас есть полчаса, чтобы справить свои дела, перекусить и перекурить. Я выскочил из автобуса и первым делом с наслаждением затянулся
– Знаете, – сказала она, – ваш друг Алеша, хоть вы и называете его сволочью, оказался прав: вы действительно хороший рассказчик. Я заслушалась. Признайтесь, вы оканчивали исторический факультет?
– Боже упаси! – ответил я. – Я закончил летное училище.
– Правда? – удивилась Рита. – А почему же вы…
– Почему не летаю? Высоты боюсь.
Рита покачала головой.
– Не могу понять, – сказала она, – когда вы врете, а когда говорите правду.
– Как будто я это могу понять, – вздохнул я. – Кофе хотите?
– Спасибо, я уже позавтракала.
– Тогда я вас покину ненадолго.
Я направился в бистро, купил бутерброд с ветчиной и кофе в картонном стаканчике. После завтрака кровожадность моя улеглась, и если б мне снова пришлось рассказывать о битве под Гентом, я бы, пожалуй, закончил ее мирными переговорами. С оставшимся кофе я вышел на улицу и выкурил еще одну сигарету. Утренний воздух был удивительно свеж и бодрящ, нежно и чуть печально пахло прелыми листьями, вкус кофе и сигареты с ненавязчивой тонкостью дополнял ощущение поздней осени.
– Кхм-кхм, – раздалось у меня над ухом знакомое покашливание.
Я обернулся. Рядом стоял старичок из автобуса, которому я насчитал семьдесят лет с гаком. Старичок был маленького роста, почти на голову ниже меня, лицо выдавало в нем человека интеллигентного и добродушного.
– Извините, если мешаю, – проговорил старичок, – Миша… Вы позволите называть вас так?
– Странно, – ответил я. – Почему-то все спрашивают позволения называть меня моим именем.
– Что ж, прекрасно. Разрешите представиться: профессор Айзенштат. Профессор истории, – уточнил старичок.
Я приязненно улыбнулся, с некоторой снисходительностью признавая в нем коллегу.
– Причем моя специализация, – продолжал старичок, – история Бельгии и Нидерландов эпохи Средневековья.
Я изобразил нешуточную радость и протянул профессору руку. Тот с сомнением пожал ее.
– Миша, – сказал он, – объясните мне, Бога ради, с какой стати вы расхулиганились?
– Простите, профессор?
– Зачем вы издеваетесь над людьми? Что за чушь вы им рассказываете? Я как специалист по Бельгии и Нидерландам.
– Боюсь, профессор, что в ваших несомненно глубоких познаниях имеются все же некоторые пробелы, – сказал я. – Никто из нас, увы, не совершенен.
– Не наглейте, – поморщился старичок. – Лучше объясните, что это еще за «белла гея»? Откуда вы взяли этот вздор? Бельгия названа по имени племени.
– Белгов, – закончил я.
– Так вам это известно? – изумился профессор.
– А почему бы нет?
– Тогда зачем.
– Потому что так интересней. Кому нужны какие-то дурацкие белги? Еще, не дай Бог, с белками перепутают, а потом будут рассказывать знакомым, что, мол, экскурсовод сообщил им, будто Бельгию назвали в честь белок. Я не хочу прослыть невеждой.