Своя радуга
Шрифт:
***
Межислав задумчиво поглядывал на воду, и смотрел как по струи обегают пальцы.
– Вытащил бы ты из воды руку от греха, – Посоветовал Петр Межиславу.
– А чего?
– Черт знает где мы, чего тут в воде может водится. Знаешь, есть такие рыбки, называются "пираньи". Сами небольшие, но наполовину из зубастой пасти состоят. Налетают стаей, и от человека в воде за несколько минут голышный скелет оставляют. Ну и рукой не побрезгуют.
– Ну? – Недоверчиво спросил Межислав, поворочая головой на Стаса и Андрея. – Петр-то меня не трунит-ли?
– Есть
– Насчет рыб не врет, – кивнул Стас, держа в руках испорченный излучатель за ствол.
– Экое диво… – удивился Межислав. Внимательно поглядел в воду, не обнаружил там ничего подозрительного, но руку на всякий случай из реки вынул.
…Плыли почти с комфортом. Кроме монументальных дисковых кораблей, неизвестно как призванных держаться в воздухе, в пещере было изрядно и других аппаратов, гораздо меньшего размера, – напоминавших формами веретена и сигары, – стоявших на отдельной полосе с небольшой разметкой. Правда большинство из них, было разрушено почти до основания. Среди них и обнаружилась относительно небольшая сигарообразная машина с двумя крыльями. Крылья – как сказал Стас, знавший самую современную для них летательную технику вообще вряд ли служили для создания подъемной силы, а похоже предназначались для крепления к машине цилиндров на их концах, потому как были не сплошными а сетчатыми. Судя по форме дня машина была специально приспособлена для посадки на воду. Проблема была в том, что одно крыло у машины было начисто срезано, равно как и её задняя часть. Дальнейшие повреждения машина видимо причинила себе сама, по приказу автоматики отстрелив колпак кабины и выбросив из своего нутра два располагавшихся друг радо с другом пустых кресла, спасая несуществующих пилотов от так и не произошедшего взрыва. Да вдобавок автоматика еще и залила внутренности ныне пеной, ныне окаменевшей, и похожей на пемзу. Эта пена покрывавшая всю внутренности кабины, заодно перекрыла и дыру, оставшуюся от хвоста. В заплывшей пеной двухместной кабине теперь могло волне спокойно разместится четверо могли поместится четверо. Дело было за малым. Узнать поплывет удержится ли на воде однокрылый аппарат…
С превеликим трудом волоком сдвинули аппарат и дотянув его до края обрыва, примерились, и сбросили вниз носом вперед, так чтоб он аккурат проскользнул по корпусу полузатопленной тарелки. Аппарат рухнул с балкона, с диким скрежетом съехал по боку полузатопленного диска, едва при этом не перевернувшись вверх ногами на безкрылую сторону, но все же каким то чудом удержался, и полунаркенившись медленно поплыл от берега. Воздушный корабль превратился в речной. Держался на воде и основной корпус и "поплавок" на конце крыла; впрочем, возможно он когда-то для этого и предназначался?..
Плавучесть аппарата сперва вызвала на берегу бурю восторга, а затем легкую панику, когда четверка сообразила, что импровизированный плот весьма бойко поплыл от берега без них. Дикими козлиными прыжками мужики попрыгали на аппарат, при этом едва его не перевернув, кое-как уселись, и поплыли, меняя одни тревоги на другие. Сперва опасались, как бы плавающий самолет не затянуло в сторону под один из водопадов, потом, когда вышли в русло стали тревожится за подводные камни, и не течет ли где их 'каравелла'. Искалеченный летун держался на воде прочно, река после водопад пугала камнями недолго, и теперь они плыли по спокойной воде. Единственным недостатков их плавсердства было только отсутствие весел. Загребать набранными для этой цели испорченными излучателями было трудно. Кое-как помогал здесь только добытый на разрушенном поле Межиславом "посох" – длинная металлическая палка из очень легкого сплава, которую он использовал как опорный шест.
Однако вскоре река начала ширеть. Скалы на её берегах медленно опускались все ниже, одеваясь зеленью. А сама река видимо
Пока Петр не рассказал ему про ужасных пираний.
Межислав сидел на левой стороне, как раз со стороны почти под основание, что и позволяло ему, при случае, кое-как ворочать из кабины шестом. справа от него сидел Петр. За Межиславом сидел Стас, а за Петром – Андрей, с исправными излучателями наготове.
Петр повертевшись некоторое время, начал ковырять прикладом излучателя пену под ногами, которая ломалась с громким хрустом.
– Что ты делаешь? – Спросил его Стас.
– Пытаюсь расчистить кабину, – Сказал Петр. – Наверняка ведь здешние авиаторы возили с собой что-то интересное. Запас еды, может быть.
– Прекрати, – Фыркнул Стас. – Эта рухлядь может только на этой пене и держится. Сейчас доковыряешься до воды, и придется нам плыть вплавь. И потом в моем мире летчики возили припас на случай катастрофы не в самолете.
– А где? – Удивился Петр.
– Ну, в смысле, в самолете, но не в самом корпуче, а прикрепленным к креслу. Видишь эта кабина без кресел. В мое время уже похожее было. Это ведь их автоматика их сама отстрелила, чтоб спасти пилотов, когда поняла что повреждения критические. Называется кресло-катпульта. В ней летчика выбрасывало из самолета.
– Хм-хм… Ну на земле, как здесь, понятно, – Кивнул Петр. – А если аэроплан в воздухе получал эти критические повреждения, он тоже кресло выбрасывал? На самолете хоть какой-то шанс спланировать есть, а если тебя за борт в кресле выкинут – так вместе с ним в лепешку превратишься.
– Не превратишься. – Хохотнул Стас. – В мое время после того как кресло с пилотов выбросит, над ними автоматически раскрывался парашют. Такое специальное посадочное крыло в виде купола, которое снижало скорость падения. А здесь, может чего и покруче. Ну суть-то не в этом. А в том, что еду надо было искать не здесь, а там, у выброшенных кресел.
– Что ж ты раньше молчал? Теперь-то все, тю-тю. Уплыла еда. Вернее мы от неё уплыли.
– Не сообразил, – виновато развел руками Стас. – Слишком много вокруг необычного. Там в креслах не только еда могла быть, – еще всякое полезное.
– Насчет еды, – вот, – вступил в разговор Андрей. Он залез зесебе за отворот рубахи, и вытянул оттуда несколько какихто брусков. Там, у одного из тел я несколько вот таких штук подобрал…
Петр выхватил у Стас брусок и – буквы сами складывались в слова того самого неизвестного-известного языка, – прочитал: "Универсальный пищевой рацион. Принимать согласно таблице". А новая память тут же услужливо подсказала, как рацион принимать, и собственно куда на нем нажимать.
– Андрюшенька! Спаситель! – растроганно запричитал Петр.
И даже выдержанный обычно Межислав протянул руку.
Андрей сунул Петру и Межиславу по бруску, и все трое обрадовано завозились с рационами.
– У вас "та" память сработала? – радостно вопросил соседей Петр. Здесь питательная масса с опциональным выбором вкуса. Если повернуть риску головки на положение "три", то будет мясной вкус, если "четыре", то рыбный, а если…