Святой Шарбель. Новый взгляд
Шрифт:
Изображение святого Шарбеля всегда было у нас в доме, но я не придавала ему никакого значения. Мать же моя молилась ему постоянно, часто перед сном сама клала мне это изображение под подушку. И постепенно мое скептическое отношение к этому прошло – видимо, потому, что изменилось мое отношение к церкви вообще. А однажды мне привиделся сон. Я увидела силуэт черного старика, монаха, и услышала очень тихий, почти детский голос, который сказал мне, что моя болезнь – не настоящая, она наведенная, и что теперь она скоро пройдет, потому что я искупила свою вину.
Далее произошло буквально
Как видим, девушка – автор этого письма – смогла пройти сложный путь от необязательного, легкомысленного отношения к жизни и людям к подлинной вере, по-настоящему воцерковиться. И сила святого Шарбеля, как видится, коснулась ее именно тогда, когда она задумалась уже о спасении своей души, а не о сохранении здоровья и прежних ценностей. Разумеется, она поверила в то, что святой Шарбель обязательно поможет. Причем речь идет не о бытовом суеверии, а о подлинной вере в Бога и в силу и целительную мощь его святых.
Больные россияне, которым святой Шарбель уже помог, советуют во время этих своеобразных сеансов лечения мысленно просить помощи у Господа через святого Шарбеля, а, получив облегчение, благодарить Шарбеля и Господа.
Если человек прикладывает к больному месту изображение с насмешкой, с пренебрежением, то вряд ли он получит исцеление, ибо только глубокая вера в избавление от бед идет на пользу.
По наблюдениям больных, которым помог святой Шарбель, не нужно сразу просить помощи от всех болезней сразу, а сперва следует избавиться от одной болезни, затем спустя пару дней просить исцеления от другой, и так постепенно переходить к оздоровлению всего организма.
Стоит предупредить всех, кто будет пользоваться помощью святого, его изображением, что прикладывание лечебного портрета – не панацея, это было бы слишком просто, это не препаративное лекарство, поэтому, пользуясь изображением Шарбеля, не отказывайтесь от помощи лечащих врачей, принимайте рекомендованные ими лекарственные препараты. Общими усилиями вы быстрее одолеете болезни.
И самое главное, о чем часто спрашивают меня люди, – каким образом письма, оставленные, к примеру, в костеле в поселке Свирь, о котором я вам рассказывала в начале этой книги, оказываются «прочитанными» святым Шарбелем? Их «доставкой» к подножию усыпальницы святого занимается Международный центр святого Шарбеля. Эта христианская миссия, находящаяся в Ливане, – современный комплекс с развитой инфраструктурой, куда не прекращается поток паломников, сюда ежедневно устремляются миллионы людей со всей планеты. Я беседовала с людьми, которые встречались с настоятелями и монахами, работающими в Центре, подробно рассказывали им о России, передавали огромное количество писем людей, жаждущих телесного и духовного исцеления. Монахи остались очень довольны рассказом, тем, что отныне не только арабский мир, страны Европы, Азии и Америки, но и россияне стали почитателями святого Шарбеля. Они заявляют, что готовы принять у себя страждущих из России. И еще, настоятели неизменно просят передать россиянам: верьте святому Шарбелю, его Божественная сила и энергия призваны по-настоящему помогать страждущим.
Те же, у кого нет возможности совершить паломничество в Ливан, могут посетить Белоруссию, небольшой поселок Свирь, и там, у подножия изваяния святого Шарбеля, вознести ему молитвы и просьбы.
Мое возвращение к чуду
Движимая необъяснимым благостным чувством, я приняла решение о том, что мой долг – написать книгу о святом Шарбеле, об удивительной жизни и подвижничестве этого ливанского святого-целителя и о не менее удивительных чудесах, совершенных им в России. События, предшествовавшие этому перелому в моей и глубоко внутренней духовной, и повседневной, внешней жизни, до сих пор стоят перед глазами со всей отчетливостью.
Вспоминаю, как приняли мы
Так случилось, что еще в школе жизнь свела меня с девочкой из Белоруссии. Папа ее был военнослужащим, и те, чье школьное детство пришлось на последние десятилетия существования СССР, помнят, наверное, что тогда кадровые военнослужащие могучей армии огромной советской страны колесили по всему необъятному Союзу, неустанно меняя места службы. А семьи их, разумеется, всегда жили «на чемоданах», ожидая следующего распоряжения, предписывающего супругу и главе семьи податься иногда на противоположный край «географической карты». Разумеется, дети из семей военнослужащих тоже «путешествовали» вместе с отцом, и самым «удачливым» из них выпадало иногда проучиться за десять школьных лет в доброй дюжине школ.
Так появилась в нашем четвертом «А» девочка Наташа Коваль. О том, что наша детская дружба явилась своего рода неким предзнаменованием, неслучайной случайностью, многими годами позднее сыгравшей свою огромную роль в моей судьбе, я задумалась уже после того, как в моей жизни появился святой Шарбель. Тогда, в детстве, я не подозревала, что линия судьбы размотается именно так, что знакомство с маленькой школьницей в далеком детстве приведет меня к святому Шарбелю, феномен которого всецело захватил меня, побудив написать книгу.
…Среди шести параллельных классов нашему отводилась в школе роль несколько необычная. Каждый год 1 сентября, стоя на торжественной линейке, мы со сверстниками обнаруживали в своих рядах троих-четверых «новеньких». Это были дети из семей военнослужащих, приехавшие вместе с родителями в наш город иногда на несколько лет, иногда – всего на год. «Буферный класс», – так говорила завуч на школьном «внутреннем сленге». Поэтому именно нашему классу уделялось особенно пристальное внимание – во всяком случае, у нас работали самые лучшие учителя нашей школы, которым вменялось в обязанность следить не только за качественностью обучения, но и за «адаптированностью» программы, особенно по английскому языку – ведь, помнится, однажды вместе с нами начали учебный год девочка Хелена, до этого учившаяся в спецшколе с углубленным изучением английского в эстонском городе Хаапсалу, и мальчик Витя, проведший несколько лет за Полярным кругом, где почти все предметы преподавал один учитель. Случалось и так, что, проучившись с нами год-два в младших классах и уехав потом с родителями, ребята возвращались через несколько лет в наш «буферный класс», успев прожить эти годы где-нибудь в Германии или в Чехословакии. Среди таких «круживших» вокруг нашего класса детей была и моя подружка Наташа Коваль. Мы познакомились и подружились во втором классе, затем Наташа вернулась к нам в шестой класс, – тогда-то и сформировалась наша «серьезная» дружба, – а уж потом, после очередного отъезда-приезда, вместе с нами закончила выпускной класс. Надо ли говорить, что присутствие таких детей в классе будило в нас всех мечты о дальних странствиях, неизведанных мирах, заставляя фантазировать, мечтать, стремиться к необыденному и непривычному.
Тогда фотография еще не была массовым увлечением, цветное фото вообще было диковинкой, и я с несказанным удовольствием рассматривала Наташины коллекции открыток. Приходя к Ковалям домой, я забиралась вместе с Наташей на диван, и она доставала свои бесчисленные коробки. Открытки с видами городов остались страстью моей подруги и в зрелом возрасте, с той разницей, что теперь Наташа много фотографирует сама и всякий раз, побывав в каком-нибудь новом для нее месте, снабжает его описание в своем письме ко мне толстым «приложением» из открыток и фотографий.