Сын Багратиона
Шрифт:
Родителей малышей хватило на два дня, они понаблюдали за этим безобразием и пошли к маме просить оградить их детей от меня-монстра.
Мама, естественно, попыталась разобраться в ситуации и вызвала меня на правеж. Когда до неё дошло, из-за чего весь сыр-бор, спросила, зачем я решил отгонять гусей от воды.
Я прикинулся дураком и сказал, что переживаю за их здоровье, вдруг они утонут. На это мама ответила:
— Гуси не могут утонуть, они же плавать умеют.
— Ага, на усадьбу тоже не должны были нападать, но напали же, — тут же парировал я. — Нет уж, раз поставили меня ответственным
В общем, на этом моё гусиное командирство закончилось.
Мама далеко не дура и прекрасно поняла, что так из меня человека не сделать.
Случилось за это время и ещё одно событие, которое изрядно меня порадовало и вообще подняло мне настроение.
Недели через полторы после нападения ко мне подошли Егор и трое авторитетных солдат, вместе с которыми мы планировали оборону усадьбы, с просьбой, а вернее — с предложением. Они хотели съездить к охотничьему домику почившего дворянина и распотрошить его заначку. На вопрос, почему они не подошли с этим к маме, Егор ответил не задумываясь:
— Барыня ни за что не разрешит.
— Хорошо, допустим. У меня зачем разрешение спрашивать, если вы можете и втихаря все провернуть?
Егор посмурнел лицом и ответил:
— Никак нельзя без разрешения. Случись что, и князь с нас шкуры спустит.
— А если разрешение даст пятилетний пацан, то не спустит? Случись что.
— Тогда тоже мало от него не покажется. Но приказ есть приказ, этим все можно объяснить. В вас же княжья кровь, и этим все сказано.
Вот такая вот здесь солдатская правда.
Честно сказать, влазить в эту авантюру мне не особо хотелось. Только-только разобрались с проблемами, и наживать новые «случись что» совсем не хотелось. Но и солдат, которые себе уже напредставляли залежи сокровищ, обижать не хотелось.
В итоге я разрешил, но с условием, что они обойдутся без убийств, если обнаружится в этом доме охрана, в чем я не сомневался. Потрошить заначку уехали десять солдат, и их не было четыре дня. А когда они вернулись, я даже слегка потерялся от размышлений, как распорядиться добычей и при этом не привлечь внимание мамы. Просто мне-то рисовалось, что если заначка в подполе охотничьего домика, то это что-то небольшое. В действительности солдаты привезли четыре битком набитые телеги. Им пришлось даже взять из добычи часть денег на телегу и лошадей, чтобы доставить все в имение.
Как бы там ни было, а все обошлось благополучно. Охрана домика была, считай, никакой. Один бухой старик, спеленать которого, не засветив лица, проблемой не стало. А в домике — огромное количество дорогого хорошего товара.
Нет, деньги тоже нашли и немало, но в основном — дорогое, богато украшенное оружие, ткани, драгоценности и оливковое масло, сразу четыре бочки. Денег нашли две с копейками тысячи ассигнациями и чуть больше пятисот рублей серебром. Драгоценностей было, ну, наверное, с килограмм. А ещё разнообразные ткани и изумительного качества сукно. Будь я в будущем, обязательно пошил бы себе крутой костюм. Здесь и сейчас надо думать. Оружие — это, похоже, добыча с одного купеческого каравана или обоза, не знаю, как правильно. Просто все эти рапиры, кинжалы и пистолеты, по-видимому, выполнены одним мастером. Предположил я это из-за отделки.
Предполагаю, что вооружить так своих людей может позволить себе далеко не каждый богач. Очень крутая добыча и распорядиться ей с умом будет непросто.
Честно сказать, солдаты сами были в шоке от своей удачи и точно так же, как и я, не совсем понимали, что с этим всем делать. Пришлось мне снова напрягать мозги и, привлекая весь опыт прошлой жизни, думать над возникшей проблемой.
О том, чтобы показать все это маме, и речи идти не могло. Распорядиться самому — не в моем возрасте, да и объяснить, откуда такое изобилие, просто нереально. Спрятать до лучших времен? Так себе идея. Испокон веков известно, что деньги делают деньги.
Вот на этой последней истине я и споткнулся. По большому счету, мне никто не мешает попробовать себя в роли купца. Нет, я понимаю, что княжескому отпрыску заниматься торговлей невместно. Но ведь можно нанять человека, который будет торговать и приумножать мои средства.
В общем, у меня с мамой состоялся серьезный разговор, и в процессе я понял, что мама у меня уже не рада ни придуманной мной помощи предков, ни зашкаливающей активности сына. Но своего я все же добился, и мама выделила мне сто рублей серебром, предупредив, что в будущем она не даст на мои игрушки ни копейки.
Я, конечно, согласился с такой постановкой вопроса, куда деваться, хотя если посчитать, сколько денег благодаря мне пришло в семью только от Жозефа Степановича, будь он неладен, мне стало слегка обидно. Но это так, между делом. На самом деле я был рад до безумия. Мама ведь даже не подозревает, какими средствами я буду оперировать на самом деле.
После получения денег и разрешения делать что угодно, только маму при этом не трогать, я развернулся во всю ширь. Шутка, конечно. На самом деле я нажил немало головной боли. Возраст, будь он неладен, во всем виноват.
Меня нужные мне люди просто не воспринимали всерьёз. Я сейчас говорю о купцах. С троими я поговорил и взаимопонимания не нашёл.
Нет, работать они со мной были очень даже за, но только с одной целью — превратить побыстрее мои деньги в их собственные.
В общем, было непросто, но мы с солдатами справились.
Да, именно вместе мы организовали своеобразное общество на паях, в котором моего капитала было шестьдесят процентов. Именно такой, по мнению солдат, была моя доля от добычи. И да, я без понятия, почему так. Солдаты сами занимались дележом добытого и определяли, кому сколько причитается.
Подходящего купца сами солдаты и нашли. Им оказался не совсем купец, а престарелый приказчик, ну или засидевшийся в приказчиках переросток. Неважно на самом деле, главное, что человек рвался в бой и понимал политику партии, где в роли этой самой партии выступал я.
Переговоры с этим тридцатилетним мужиком были непростыми и, будь я один, вероятно, ещё и бесполезными. Помогло вмешательство солдат, которые изначально буквально выкупили этого приказчика у купца, заплатив чуть не сотню рублей ассигнациями, а потом объяснили (в основном тумаками), что ко мне надо прислушиваться и все делать, как я скажу.