Сын Эльпиды, или Критский бык. Книга 1
Шрифт:
Однако, чтобы я не чувствовал себя лишним и не скучал, Исидор предложил мне воспользоваться его библиотекой. Я не был большим охотником до чтения – хотя я всегда любил узнавать новое, я считал, что гораздо лучше извлекать уроки из жизни, общаться с разными людьми и преодолевать препятствия, чем ворошить сухие свитки. У нас дома, к тому же, книг было мало: их собирали только самые богатые люди, и больше для того, чтобы похвалиться перед высокородными гостями.
Но в доме Исидора, от нечего делать и из вежливости, я воспользовался его приглашением. Библиотека у господина Тураи и его жены оказалась очень обширная –
Нахт-Мин сообщил, что многие свитки в верхних и нижних секциях повторяют друг друга: это переводы с египетского языка на греческий и наоборот.
Эти папирусы не обманули моих ожиданий – я нашел очень любопытные хроники правления древних фараонов, которые, как я заподозрил, были скопированы в коптосском книгохранилище рукой Тураи или его сына. Еще я нашел трактаты по математике и философии: изложение взглядов Пифагора, Фалеса и Анаксимандра 14 , с которыми нас уже знакомили на уроках. Но повторять в египетском Коптосе то, что я учил дома в школе, – это было для меня чересчур!
14
Фалес и Анаксимандр – великие милетские философы. Пифагор обучался в Египте.
Почитав какое-то время, я решил поупражняться в игре на кифаре. Я надеялся, что дух бабушки, если даже он рядом и слышит меня, не оскорбится.
Я поднялся со своим инструментом на крышу, чтобы никого не смущать. Как и Исидор своим молитвам, я мог предаваться игре и пению часами: хотя сейчас от пения решил воздержаться, у меня был слишком звучный голос, который сразу привлек бы внимание соседей. Так что я удовольствовался тем, что наигрывал по памяти знакомые мелодии.
Я не заметил, как ко мне поднялся Исидор. Когда я прервался, то обнаружил моего друга сидящим в стороне, у ограждения, – по-видимому, он уже некоторое время слушал меня…
Я смутился. Но Исидор только улыбнулся. Он стал похож на себя прежнего – на того, кого я знал раньше.
– Я долго пренебрегал тобой, но то, что ты здесь, – радует мое сердце, – сказал он. – Сейчас я свободен, и хотел бы узнать, как ты жил эти годы.
Что ж, это было его право – и как друга, и как хозяина…
Я не знал, стоит ли рассказывать Исидору о моем детстве, которое уже казалось мне незначительным; и первым делом сообщил самую главную новость.
– Я обручился, Исидор, и через три года женюсь!
Исидор живо заинтересовался этим, спросив, кто моя избранница и как я ее нашел. Я рассказал. Я заявил, что убежден – соединить свою судьбу с этой Поликсеной мне предназначено свыше!
Я и вправду верил в это… как верю до сих пор. И вы, конечно, можете себе представить, какое впечатление мои слова произвели на Исидора.
Он поздравил меня и подтвердил, что, по его убеждению, таков промысел богов…
– И твоя невеста все рассказала
Я недоуменно посмотрел на него.
– Она многое рассказала. Гораздо больше, чем обычно поверяют незнакомцу.
Исидор помолчал, глядя на запад и пощипывая бронзовыми пальцами свой гладкий подбородок.
– А знаешь ли ты, кто ее братья? Те, в чьей комнате ты поселился, пока жил у Критобула?
Я медленно покачал головой.
– Нет… Но я думал, что это сыновья Критобула и Геланики…
И тут же мне стало ясно, что это не может быть так. Как я раньше не понял! Будь эти мальчики детьми Критобула, они были бы еще младше Поликсены и, конечно, до сих пор жили бы в отцовском доме!
Но я и Поликсена были слишком поглощены друг другом, чтобы говорить о чем-нибудь еще…
Я провел рукой по стриженой голове и спросил, борясь с волнением:
– А ты знаешь, кто по крови ее братья? Должно быть… они дети того же персидского воеводы, Надира?
Исидор тихо рассмеялся.
– Они дети знатного перса, это верно, – но только другого, по имени Дарион. До того, как стать любовницей Надира, мать твоей невесты была наложницей Дариона. Ты знаешь, кто это такой?
Я мотнул головой.
– Дарион – сын брата моей матери, который женился на родственнице Дария, чтобы получить ионийское царство, – объяснил Исидор. – Варазе и Фарнак, братья твоей Поликсены, – оба наполовину азиаты и носят персидские имена. Их обоих воспитывали как персидских царевичей.
Мой друг нахмурил бритые брови.
– Фарнак – единоутробный брат Поликсены, сын Геланики… а Варазе – сын родовитой персиянки, жены Дариона. Я думаю, что когда они повзрослели, то поссорились со своим приемным отцом и отправились в Азию, чтобы примкнуть к Дарию! Им должно быть сейчас по восемнадцать лет!
«Неудивительно, что Поликсена ничего не говорила мне о них», – подумал я.
Потом я разозлился – как будто моя невеста предала меня, умолчав о таком… Но как об этом можно было рассказать, и не только мне, но и любому другому греку, которого прочили ей в женихи?
Мне вдруг стало ужасно жаль бедолагу Критобула: мало того, что этот миноец не имел ни собственного сына, ни даже дочери, – он, как оказалось, был вынужден воспитывать чужих детей от двоих разных персов!
Я встал и подошел к ограждению, лицом к северу, – как будто мог дотянуться до Поликсены. Мне хотелось сурово пожурить ее за лукавство… а потом успокоить. Я надеялся, что могу соприкоснуться с нею мыслью и душой… если это правда, что духу нипочем расстояния.
Да, я предвидел еще большие трудности от такого родства, – эти братья-полуперсы, Варазе и Фарнак, могли встретиться мне и причинить немало зла. Но я уже поклялся в верности Поликсене и не изменю ей, чьей бы дочерью и сестрой она ни была. Только так и поступают мужчины!
Исидор подошел ко мне и встал рядом. Коснулся моего локтя.
– Ты сохранишь верность этой девочке, я вижу. Это Маат, как сказали бы у нас, – праведный путь… Я сделал бы так же, будь я на твоем месте.
«Но на моем месте ты не очутишься никогда», – подумал я, с некоторой завистью. Будущий путь Исидора был уже определен – и пусть жизнь караванного смотрителя в таком захолустье казалась мне довольно скучной, моему египетскому родичу были обеспечены богатство и почет.