Сын Тишайшего 2
Шрифт:
Поэтому слухи всё равно пойдут. Благо если Марфа родит дочь, а сама помрёт от горячки. Эта овца такую судьбу точно заслужила. Но я уверен, что судьба захочет надо мною посмеяться, и будет сын. Да, Аксинья накануне битвы прислала весточку, что супругу тошнит, уже который день. Понятно, что она беременна. И как теперь быть? Из-за одной гнусной душонки убить ребёнка с матерью? Я, конечно, понимаю опасность ситуации для будущего страны, но на такое не пойду.
Это значит, что царевича будут считать незаконнорождённым. Или как правильно называть таких детей? Неважно. Суть в будущих проблемах для всей державы.
А ведь всё вроде нормализовалось. Интрига удалась и вскрыла
Ладно, сейчас умоюсь и пойду пытать Толстого, не сам, конечно. Зато немного успокоюсь, а завтра в путь. Оторвусь на татарах, лишь бы заглушить попытки совести напомнить о себе. Мысли о захваченных людях беспокоят меня гораздо сильнее, нежели великосветские разборки и будущий кризис. Я поставлен защищать их, а по факту, сам стал виновником большого набега. И мне с этим жить.
[1] Александр Петрович Протасьев (1655—1699) — стряпчий при дворе Алексея Михайловича, воевода Мангазеи, думный дворянин, окольничий, начальник Владимирского судного приказа, участник «Кожуховского похода», организатор и руководитель в Воронеже строением кораблей для Азовского флота при Петре I, первый получивший звание адмиралтеец, введённое Петром I, за взятки разжалован государем.
Глава 16
— Государь, там это… Гонец прибыл. Победа! Басурмане сдаются в плен, которые не потонули. Косагов переправил полк казаков через Айдар, чтобы преследовать и добить сбежавших.
Трёхдневная скачка по степи закончилась у печально известной в моё время реки. Вернее, вёрстах в пяти от плавней и густо заросшего берега, где ногайцы разбили свой лагерь. Им было необходимо сохранить в живых захваченных пленных, а людям нужна тень и вода.
Естественно, нас ждали. Только басурмане ошиблись. Их преследовала не только лёгкая конница, но и тысяча драгун, а также повозки с сорока орудиями и пищалями. Не сказать, что наше войско передвигалось очень быстро, однако, надо учитывать два важных фактора. Едичкульцы понесли тяжёлые потери и тащили с собой много раненых. Вдобавок степняки лишись множества заводных коней, что сказывалось на скорости.
Трофейные команды сразу после разгрома бросились не только собирать оружие, но и ловить скакунов. С нами даже прибыл целый отряд, направленный князем Бельским для отбора лучших лошадей. Но меня мало волновал этот факт. Главное — догнать и освободить полон.
В который раз я возблагодарил бога за то, что кроме однобрусных лафетных хоботов, сразу запустил производство новых передков. И артиллерия стала действительно мобильной и позволяла даже атаковать татар малыми силами. Для войны в степи — это просто фантастическое преимущество. Естественно, при должной организации всего войскового хозяйства. В ближайшие несколько лет нас ждут именно такие сражения. Вот и обкатаем технологии, заодно проведём работу над ошибками.
Понятно, что орда могла уйти. Только надо учитывать фактор алчности степняков. Набег начинался просто волшебно. Был взят целый городок, более десятка сёл и огромная добыча. А апофеозом рейда должен был стать захват русского царя. Или окружение его лагеря с последующим выкупом, что даже выгоднее, ибо меньше жертв.
Но что-то пошло не так. Едичкульцы потеряли немало сильных воинов, это знающие люди определили по доспехам. Да и обычных степняков, полегло очень много. Всё-таки
Плевать на всё. Я потому и стараюсь забить голову любыми мыслями, лишь бы не думать о том, что мы опоздали. Наш отряд разбил орду три раза. Сначала бой случился на второй день преследования. Затем было сражение у лагеря басурман. И уже потом, мы прижали противника к плавням, окончательно его разгромив. Только первые два сражения оказались заслоном, пусть и многочисленным. Хан орды бросил в бой наиболее слабых воинов, попытавшись уйти с лучшими людьми, казной и пленниками. Их перехватил наш засадный отряд, совершивший обходной манёвр с юга. Потом Косагов собственно, и прижал остатки орды к Айдару, где начали планомерно добивать, обстреливая из артиллерии. Ногайцы и через реку уйти не могли, так как туда уже переправилась часть драгун. Там к нашим людям присоединились отряды преследователей из Валуек, Купёнки, Нового Оскола и Острогожска.
В общем, надо радоваться, что удалось разбить столь неприятного противника, досаждавшего южным рубежам державы. Только мне невесело, как раз наоборот.
Я даже не знаю, сколько сижу на одном месте, поглаживая спутанные русые волосы девочки с проломленным затылком. Русского ребёнка, убитого басурманами при отступлении. Их здесь много, под две сотни. В основном дети, есть и взрослые. Неликвид. Тех, кто мог стать дополнительной обузой, да и стоит дешевле на рабском рынке. Ногайцы увели с собой девушек и здоровых парней. Остальных в расход. Ведь дети менее выносливые и будут умирать по дороге. Но и оставлять их живыми нельзя. Суки! Ненавижу!
Когда я увидел эту братскую могилу, вернее, обычную свалку из тел, то обомлел. У солдат не было времени на разглядывание страшной картины, им воевать нужно. Мне же выпала доля лицезреть эту гекатомбу. Массовое жертвоприношение в мою честь. Никак иначе. Именно я виноват в убийстве стольких людей. Заигрался Федя, начав относиться к человеческим жизням, как к статической погрешности. Я ведь и боевые потери закладывал ещё перед рейдом. Мол, потеряем столько-то пеших воинов и столько-то конных. Только посмотрев на поле боя, усеянное мёртвыми и стонущими от ран солдатами, начинаешь понимать, что такое война. Знаете ли, вправляет мозги и спускает с небес на землю. Особенно когда вытаскиваешь пулю из собственного рынды, орущего из-за дрянного наркоза, а затем зашиваешь его рану.
Но потом ты натыкаешься на целое поле, усеянное трупами невинных людей, убитых по твоей вине. Это даже не холодный душ. Ситуация больше похожа на удар в пах. Стоишь, согнувшись, из глаз слёзы и не можешь вдохнуть от нахлынувшей боли, только душевной, а не телесной. Поэтому я упал на колени, перед детскими трупиками и просто захлебнулся нахлынувшими эмоциями. Помню, что плакал и раскачивался, как болванчик, позабыв об окружающем мире.
Вдалеке грохотали ружья, и рявкали пушки. Рядом жужжал целый рой мух, и галдели начавшие слетаться галки с вороньём. А царь, вернее, самозванец, возомнивший себя всезнайкой и самым умным, всё сидел на земле, поглаживая голову убитого русского ребёнка. Не знаю, как дальше смотреть в глаза людям? Мне кажется, что в каждом взгляде я буду видеть упрёк из-за произошедшего. Как с этим дальше жить?