Сыны Дуба

Волвертон Дэйв

Тем не менее, с вашей стороны потребовалось не меньше мужества, чтобы последовать за ним и пойти на риск, — сказал Сиядда.

Было ли это храбростью, задумался Алан, или жадностью?

— И он действительно встречался с змеем? она спросила.

Наверняка.

Это, должно быть, было страшно, — сказала она.

Не очень. Я прятался, — подумал Алан.

С

какой целью они встретились? Интересно, — сказала она.

Алан перестал танцевать. Сердце его колотилось, и ему вдруг стало жарко. Вся эта жирная еда, казалось, превращалась в комок жира в его желудке. Он боялся, что его вырвет.

Иногда, — сказал Сиядда мягко, без осуждения, — требуется большое мужество, чтобы поступить правильно.

Алан развернулся и побежал, наткнувшись на танцоров, спешащих из большого зала. Он выбежал на улицу, стоял, задыхаясь, прислонившись к столбу.

Она знает? он задавался вопросом. Знает ли она, почему Дэйлан Хаммер встретился с врагами – рисковал своей жизнью и честью, чтобы встретиться с ними? Или она только догадывается?

Она только догадывается, — решил Алан. Если бы она знала, она бы мне сказала. Но она считает его добродетельным человеком.

Говорили, что Дейлан Хаммер ел за столом Верховного Короля. Сиядда мог бы услышать его шутки или песни, когда брал в руки лютню. Она знала бы его сердце лучше, чем Алан. Она была чувствительной женщиной и, возможно, узнала Дэйлана лучше, чем другие вокруг него.

Возможно, она даже влюблена в него.

Нет, этого не может быть, — подумал Алан. Он слишком маленький и странный, слишком отличается от нас.

Алан, шатаясь, пошел к конуре.

Назад к собакам, которым я принадлежу, — подумал он.

Там он нашел то, что и подозревал. У Хартс Дыхание начались схватки, и она родила щенка, и у нее был тот испуганный вид, который бывает у сук, когда они рожают первого ребенка. Что со мной не так? Язык тела Дыхания Харта спросил, когда она возилась, ее бедра дрожали, глаза широко раскрылись, когда она обнюхивала щенка. Что это за черное существо извивается на полу?

Алан остался с ней, поглаживая ее лоб и шепча слова утешения, пока она продолжала родить. Он держал каждого новорожденного, чтобы она обнюхала, знакомил щенков, делая ей комплименты. Ах, ты такая хорошая собака, — говорил он, когда она облизывала каждого щенка, — такая хорошая мать. И посмотри, какие хорошенькие у тебя малыши.

Вскоре она виляла хвостом при виде каждого нового рождения, гордясь своим потомством, и когда Алан оставил ее там поздно ночью, она была самой счастливой собакой на свете.

Он был усталым и почти трезвым, когда вернулся в Королевскую крепость. Пир уже давно закончился, столы убраны, слуги легли спать. Двое охранников стояли у двери и преграждали ему путь.

Мне нужно

поговорить с королем Урстоуном, — сказал Алун, отвечая на их вызов.

В этот час? — спросил один. Относительно чего?

Вдалеке сверху Алун услышал рыдание мужчины, слабый и далекий звук, доносившийся из открытого окна. Король рыдал в своих покоях во время траура.

Речь идет о плане спасения его сына, — сказал Алан.

Они не послали гонца, чтобы спросить короля, хочет ли он, чтобы его беспокоили. Охранники переглянулись, и один из них схватил Алана за бицепс и потащил в крепость, как будто он только что задержал вора.

Алан почувствовал, что дрожит от ужаса. Он собирался рассказать королю о безумном заговоре Дэйлана Хаммера с целью спасти его сына.

Полководец Мадок лишит меня должности, когда узнает, что я сделал, — подумал Алан.

В САМЫЙ ХОЛОДНЫЙ ЧАС

Есть те, кто критиковал Верховного короля Урстона за его слабость ума, но разум никогда его не подводил. Скорее, именно его великая любовь сбила его.

— Волшебник Сизель

За час до рассвета, в самый холодный час ночи, волшебник Сизель подошел к двери Верховного короля вместе с пекарем Шоном. Один стук, и они вошли.

Король Урстон сидел за столом и писал приказы о работе, которую нужно было выполнить во время его отсутствия. Он приказал не делать никаких других работ, пока замок не будет приведен в порядок. Ни одна домохозяйка не должна была стирать одежду семьи. Ни одного торговца, торгующего на улицах, не было.

Вместо этого там были каменные плиты, которые нужно было поднять и установить на место. Были прогнутые стены, которые нужно было починить. И каждый мужчина, женщина и ребенок должны будут работать над этим на следующий день.

Он был полностью одет в тот же темно-бордовый халат и серую тунику, в которых был на ужине. Но, похоже, он был в лучшем настроении, чем предполагала Сизель.

Сизель, — спросил он. — Что я могу сделать для тебя и Гудмана Шона, не так ли? У короля была прекрасная память на имена, но он всегда спрашивал робко, боясь обидеть кого-нибудь ошибкой. Таким образом он удовлетворил и почтил их, хотя в его голосе звучали извинения.

Мне есть что вам показать, Ваше Высочество, — сказал Сизель. Он повернулся к Шону. Как вас зовут?

Пекарь переводил взгляд с короля на волшебника и, наконец, сказал: Я больше не совсем уверен.

Король Урстон задавался вопросом, получил ли этот человек удар по голове.

Раньше это был Шон, — сказал пекарь. — Но в том другом мире это был Хьюгхарт, капитан Хьюхарт.

Ах, подумал король, это снова.

— И какое у тебя было призвание в этом другом мире?