Сюрприз

Зимняя Наталья

Теперь, возвращаясь домой, она понимала, что ее ждет полная неизвестность. За все это время, она получила от матери одно единственное письмо, в котором Ингрид четко описывала, насколько она разочарована собственной дочерью, бросившей ее в такой тяжелый момент, и требовала немедленного возвращения. Но Николь не вернулась. Сейчас, когда по исполнении положенного возраста, она вступала в права хозяйки состояния Астлей, на нее ложился весь груз ответственности и довольно многочисленные обязанности, от количества которых голова шла кругом.

Накануне, нанося прощальный визит мистеру и миссис Сен Ижен и его жене, у которых она часто бывала все эти годы, на правах особенной воспитанницы, Николь получила от графа письмо, много

лет назад написанное для нее отцом. Со слезами на глазах она читала слова, написанные рукой давно умершего, но горячо любимого человека. В письме он сообщал ей, что раз она держит это письмо в руках, значит, все обернулось именно так, как он и предполагал, что понимает чувства, испытываемые ею сейчас, но уверен, что все это ей под силу, у нее просто нет другого выбора. Далее он сообщал ей имя человека, который все это время распоряжался принадлежащим ей состоянием, и то, что мистер Келли и дальше будет ей помощью в любой ее просьбе.

– Простите, мисс. Я думаю, вам стоит опуститься в вашу каюту, – недовольный голос капитана Кроули вернул ее из размышлений на борт «Фортуны». – Обед будет через пару часов, Марко пригласит Вас.

Он так и остался стоять рядом с ней, пока она, быстро окинув уже удаляющийся берег Франции, пошла в сторону кают. Легкий порыв морского ветра, сорвал с ее головы капюшон. Марко, матрос, которого капитан приставил проводить гостью в каюту, зачарованно засмотрелся на разметавшиеся вокруг белоснежного лица локоны.

– Накиньте капюшон, мисс! Морской ветер очень коварен, – раздражение в голосе капитана стало более чем заметно, – особенно ранней весной. – Он выразительно осадил взглядом витавшего в облаках матроса и протянул руку в сторону спускающейся вниз лестницы.

Николь не оставалось ничего, кроме как принять это, хоть и не очень любезное приглашение. Оставшись на палубе, Кроули оглядел всех своих нерадивых подчиненных, которые потеряв из виду прекрасное видение, хоть и нехотя, но вернулись каждый к своей работе. На самом деле, Юбер Кроули не был настолько уж черствым и нелюбезным. Просто он был опытным капитаном и придерживался пресловутого мнения о том, что женщина на корабле не к добру, особенно молодая и настолько красивая, отнюдь не из суеверных предрассудков. Просто ему совершенно не нужен был в команде ни пьяный бунт, ни ослепшие от созерцания этого бриллианта матросы, которые, забыв о своих обязанностях, приведут корабль на рифы. Он все сделал правильно.

Англия встретила беглянку густым туманом, стелящимся над портом и превращающим все находящееся даже в непосредственной близости в причудливые силуэты. Провожая ее, мистер Ижен предупредил, что в порту Лондона ее встретит именно тот управляющий, о котором в прощальном письме говорил отец. Осторожно спускаясь по трапу, поддерживаемая все тем же Марко, благоговейно вцепившимся в локоть девушки, она пыталась разглядеть в серой дымке кого-нибудь на причале.

– Николь? – образовавшаяся, как ей показалось, из самой влажной мглы, фигура протянула ей руку. Это было настолько неожиданным, что девушка сообразила, насколько непривычно неофициальным было обращение только тогда, когда незнакомец, позвавший ее по имени, минуя все условности, издал кашляющий звук и обратился к ней заново. – Простите… мисс Астлей?

– Да, это я, – Николь, вложив руку в протянутую к ней сильную ладонь, вгляделась в лицо человека. Он был ей как будто знаком, спокойное благородное лицо не вызывало ни страха, ни тревоги. Она выжидающе молчала.

– Мое имя Келли. Мейсон Келли, – уточнил мужчина, точно расценив ее молчание. – Я уполномочен вашим отцом, встретить вас в любое время, когда это понадобится. Моя контора все эти годы занималась вложениями и всеми делами вашего отца.

Николь обратила внимание, как осторожно говорил встречающий о ее отце, и прониклась внезапной благодарностью за то, что этот человек видимо прекрасно понимал, как может

ранить ее упоминание об умершем.

– Конечно, мистер Келли, отец в своем письме упоминал о Вас. Спасибо за то, что встретили меня. После долгого отсутствия я чувствую себя здесь, как в первый раз. И Вам спасибо, Марко, – она, повернувшись к расплывшемуся в улыбке матросу, совершенно неожиданно для него, пожала ему руку. Тот растерянно затряс ее ладонь в ответ и, вряд ли остановился бы, если бы спокойный голос капитана с палубы не окликнул его.

– Марко, ты оторвешь руку мисс Астлей, возвращайся на борт, – и, насмешливым взглядом проводив раскрасневшегося матроса, Кроули спустился по трапу сам. – Было очень приятно проводить такой груз к родным берегам, мисс, – капитан усмехнулся в недоуменное лицо Николь. – Простите, если что-то не так, но мне нужно возвращаться на корабль, мне и без того еще долго придется приводить свою команду в чувство, – он многозначительно посмотрел на мистера Келли, в понимающей улыбке, склонившего голову. – Вот Марко, например, я боюсь теперь еще долго не будет мыть руку, которую вы так неосмотрительно пожали. Желаю удачи, мисс Астлей! – он отсалютовал ей и ее новому спутнику. Через секунду она уже слышала команды, раздаваемые матросам в густом портовом тумане.

Дорога до Розберри занимала несколько часов. Неловкое молчание, естественно повисшее в компании с совершенно незнакомым ей человеком, заставило Николь с особым усердием рассматривать пейзаж, мелькавший за окошком экипажа. Природа еще не проснулась от зимнего сна. Во Франции было немного теплее, многие весенние цветы и кустарники уже распустились. Англия же, покрытая сонной испариной туманов, строго напоминала проезжающим, что весна капризна и что с теплом вполне еще можно подождать.

Воспользовавшись тем, что девушка, по крайней мере, делает вид, что занята живописным серым пейзажем, спутник спокойно изучал ее. Он видел Николь в последний раз совсем ребенком. Уже тогда было понятно, что ее мать передала девочке свои черты. Но то, что он видел перед собой сейчас, поражало. Довольно высокая для особы женского пола, она все же производила впечатление хрупкой фарфоровой куклы, со своей белоснежной кожей, кажущейся еще белее в контрасте с черными волосами. Перед ним сидела леди Ингрид Астлей, только намного моложе. И еще, в ее взгляде не было неисправимой надменности баронессы, настораживающей черты, которая за ослепительной красотой Ингрид, замечалась слишком поздно.

– Родина не балует вас красотой? – Келли решил оторвать спутницу от малозрелищной картины.

– Меня не было здесь всего несколько лет, мистер Келли, поэтому меня вряд ли может разочаровать то, что сейчас я вижу перед собой. Тем более что скоро все здесь запестрит новыми красками.

– Да вы настоящая патриотка своей суровой страны! – мужчина, конечно, иронизировал, но про себя отметил, что от особы ее положения и внешности, скорее можно было бы услышать жалобы на надоевшую зимнюю погоду и вечные мглистые туманы, от которых бедным изнеженным аристократкам становилось трудно дышать.

– В детстве я много времени проводила на похожих склонах, – Николь искоса посмотрела на собеседника, дав понять, что оценила его иронию, – В имении было скучновато, особенно, когда уезжал отец. А тут такой простор…

Мейсон приподнял брови в ответ на кивок девушки, указывающий на серо-белесые холмы, покрытые редким терновником, мимо которых они проезжали.

– Ну и что же, по-вашему, здесь интересного?

– Да все! Это издалека все это кажется скучным и однообразным, а если подойти поближе и присмотреться – Николь снова обратила взгляд за окно, – вон в том терновнике наверняка прячутся «озерки», – она обернулась, чтобы удостовериться, что ее понимают, – это такие маленькие птички, сейчас самое время для начала гнездовья. Знаете, как интересно наблюдать, как эти крохи по малюсенькой травинке таскают материал для гнезда.