Сюрприз
Шрифт:
– Грегори, Вы несете полнейший бред! – показав всем своим видом свое отношение к его словам, Ханна удалилась.
– Возможно, возможно, – Грег потер виски. Голова нестерпимо болела. Спиртное больше не лезло, заснуть не удавалось, да еще эта девчонка со своей мамашей, будь они неладны. Хотя, доктор очень кстати. Грегори никогда не прибегал к помощи лекарств, может пора?
Когда он, как и подобает хозяину, коим он себя всегда ощущал в доме деда, без стука вошел в комнату, первое движение, бросившееся в глаза, резко прижатая к коленям юбка, сидевшей на кровати девочки. Доктор Уолтер, от неожиданности убравший руки при резком движении
– Прошу прощения, юная леди, – маркиз отвесил ей почти шутовской поклон, – я не хотел вас беспокоить. Грег подошел к окну и, опершись на подоконник, так как его организм отказывался стоять устойчиво на ногах, стал дожидаться, пока Уолтер закончит свое дело.
– Нет, мистер Хокстоун, это я должна просить у вас прощения! – Николь, стараясь не обращать внимания на свою задранную юбку, гордо вскинув зардевшееся лицо, посмотрела прямо в глаза Грегу. Этот человек не очень нравился ей, но элементарную благодарность за гостеприимство еще никто не отменял. – Но поверьте, если бы не шакалы, я бы просто вернулась домой. Как только приедет моя мать, я покину ваш дом, и вы будете вспоминать об этом, как о страшном сне.
Грег кивнул головой, видимо давая понять, что он согласен, но в этом жесте было столько надменной снисходительности, что Николь вся сжалась от досады.
– Кстати о сне, – Грег обратился к доктору, – вы не могли бы дать мне этот ваш знаменитый порошок, который Вы даете деду, когда у него бессонница?
– Лауданум? – мужчина в изумлении приподнял очки, – мистер Хокстоун, вас что-то беспокоит?
– Да! – раздраженно бросил Грег, – меня что-то беспокоит! Заканчивайте же, доктор! – гаркнул он, увидев, что Уолтер, кажется, забыл про ногу девочки.
Доктор Уолтер не первый год бывал в доме Уотерфордов и прекрасно знал жесткий характер его титулованных пациентов. Сейчас инстинкт самосохранения Уолтера забил тревогу, таким странно неуравновешенным он видел маркиза впервые. Поэтому, поскорее закончив с ногой пациентки, он извлек из своего саквояжа маленький пакетик с зеленоватым порошком и протянул Грегори.
– Это нужно обязательно разделить на две части, – Уолтер внимательно посмотрел на маркиза. Грегори был пьян, и это могло непредсказуемо усилить действие снотворного, но подумав, не стал вдаваться в подробности и просто добавил. – Если принять большее количество, воздействие может быть не совсем таким, как вы ожидаете. Ну, а вам, девушка советую соблюдать все то, о чем я тут вам рассказывал, и обязательно показаться доктору через неделю, – он коротко кивнул маркизу, при этом еще раз, взглядом оценив его состояние, и явно обеспокоенный увиденным, вышел из комнаты.
Грег, понимая, что вышел из себя по причине, которую сейчас даже не мог сформулировать, озадаченно смотрел на закрывшуюся дверь. Громкий вздох рядом напомнил ему, что в комнате он не один.
Девочка сидела, подтянув покрывало к самому подбородку и смотрела на него огромными, настороженными глазами.
– Я сейчас позову миссис Лето, она побудет с Вами до приезда матери, – Грегори почему-то стало очень не по себе под этим взглядом.
– Не нужно никого беспокоить, – Николь действительно не хотела никого видеть, ей нужно было собраться с мыслями перед приближающейся встречей. – Я вполне в состоянии сама о себе позаботиться, она сказала это только для того, чтобы ее оставили в покое, и никак не ожидала,
– Ну, конечно же, юная леди, которая только что участвовала в такой битве, вполне может обойтись без чьей-либо помощи, – он обогнул кровать и бесцеремонно уселся рядом. – Кстати, последние полчаса меня мучает вопрос, на чьей стороне Вы бились, за шакалов или за собак? – неизвестно, чего он хотел добиться этой неуклюжей шуткой, но в ответ получил, только, полный негодования взгляд. – Ну ладно, юная леди, я может, в данный момент, не произвожу впечатление достойного собеседника, но не стоит на меня так смотреть!
– А я, мистер Хокстоун, может и произвожу впечатление «юной леди», которая никак не сходит с вашего языка, на самом деле не настолько уж юна! – неожиданно для себя огрызнулась Николь, тут же сжавшись, понимая, что находится не в самом выгодном положении.
– Да что вы? – Грег свысока глянул на сидящего рядом ребенка и, сложив руки на груди, ухмыльнулся.
Наверное, если бы не тупая головная боль, сжавшая мозг в тисках, он по достоинству оценил бы отпор девочки, причем со знанием дела. Сейчас его хватило только на эту кривую гримасу, но, тем не менее, он был заинтересован. Мало кто, исключая Ханну, деда, и его немногочисленных друзей, мог позволить себе не пасовать перед маркизом Лимерик. Подобную непочтительность к сословным привилегиям он мог видеть разве что среди деревенских детей, далеких от светских условностей, живых и настоящих. Но девочка воспитывалась отнюдь не в таких условиях, а если вспомнить ее мать, то правила этикета должны быть так глубоко вбиты в юную головку, хотя бы из соображений выгодного будущего, что без оглядки на мнение общества это создание не должно было и подумать то, что сейчас говорила.
– Ну и насколько же вы не юны, мисс Астлей? – Грег списал несвойственную для себя бестактную разговорчивость на остатки алкоголя, и вообще, вдруг, предпочел не давать объяснения странностям своего поведения сегодня.
Девочка, сцепив руки, тут же отвернулась, но даже в это короткое мгновение, Грег успел заметить, как вспыхнули ее щеки. Он, конечно же, не мог знать, что в этом вопросе ее насторожило именно упоминание ее фамилии. Расшалившиеся нервы Николь намекали, что, о ее возможной тайне знают все вокруг. Повисло ожидающее молчание.
– Мне достаточно много для того, чтобы назвать ваш вопрос, по крайней мере, бестактным! – девочка говорила резко, отрывисто, как будто защищалась, но выходило это у нее так забавно, что мужчина снова заулыбался, и в очередной раз свысока осмотрел ее, что-то в этом хрупком, совершенно незнакомом создании нравилось ему, вызывало уважение.
– Простите, мисс, да ы никак отчитываете меня? – разговор нравился ему все больше, по крайней мере, он отвлекал.
– Ну что вы, Ваша Светлость! – в притворном ужасе воскликнула Николь, и презрительно скривив губы, добавила. – Разве такое возможно в высшем обществе?
Слово «высшее» было произнесено с таким отвращением, что на этот раз Грег действительно был удивлен.
– А вы, Николь, как мне кажется, не питаете особого уважения к обществу, к которому в принципе, извините, что напоминаю, сами принадлежите?
– Совершенно верно, принадлежу, – девочка смиренно кивнула. – Я как будто чужая здесь. Но вы, мистер Хокстоун, уж точно сможете мне ответить, что такого чудесного в этой сомнительной привилегии? – Николь повернулась к собеседнику и заглянула ему в глаза.