Сюрприз
Шрифт:
Мейсон прекрасно знал, кто такие «озерки», которые в науке имели какое-то настолько мудреное название, что большинство жителей Англии даже не знали его. Более того, в своем, уже кажется забытом детстве, тоже мотался по очень похожим местам, только в своей родной Ирландии. Правда, они с мальчишками не просто наблюдали за птицами. Когда птенцы вырастали и вылетали из гнезда, их отлавливали, чтобы потом продать детям из более состоятельных семей, или местному торговцу, вывозящему птах поближе к большим городам. «Озерки» очень красиво щебетали и пользовались спросом.
– А еще нужно ходить очень аккуратно, чтобы не наступить на гнездо ящериц, правда это уже позже, где-то в мае…
– Могу вам признаться, милая леди, что когда то был очень даже заинтересован, – Мейсон специально сделал акцент на так сильно выделенном ею слове и, увидев, что девушка, ожидая продолжения, подняла голову, добавил. – Сейчас я, признаться, уже не в том возрасте, да и финансы мои не настолько скудны, чтобы обращаться за помощью к бедным птичкам.
Пока мистер Келли рассказывал ей о своем детском опыте получения денег, Николь с интересом рассматривала его. Темные, почти черные, начинающие седеть на висках волосы. Спокойное, лишенное нервной кричащей мимики лицо, лучистые морщинки, чуть заметно тронувшие уголки губ и зелено-голубых глаз. Ничего выдающегося. Но перед ней сидел, как она уже знала, хозяин управляющей конторы. Обычно такие фирмы имели люди из обедневшей аристократии или ее низших слоев. Некоторые видели в этом единственный способ заработка, кому-то нравилось управлять чужими состояниями за неимением своего. Слушая то, что он рассказывал, Николь поняла, что это не тот случай. Отец Мейсона Келли, в поисках заработка, уехал в столицу, оставив жену с пятью ребятишками, из которых Мейсон был самым старшим. И десятилетний мальчик вместе с такими же, как он голодранцами изыскал способ помочь матери накормить семью в периоды, когда от отца не приходило никаких денег. Честно говоря, сейчас ей было ужасно стыдно. Она бродила по окрестностям Розберри, потому что ей было скучно, из праздного любопытства. Что такое нуждаться в деньгах или тем более быть голодной, она не знала никогда. А перед ней сидел респектабельный мужчина, который к своим зрелым годам, из ирландского мальчишки-оборвыша превратился в человека, способного давать советы и выгодно распоряжаться состояниями людей, стоящих несоизмеримо выше в глазах общества.
– Ну вот, после окончания университета, отец занялся мелкими юридическими и финансовыми консультациями, – продолжал Мейсон, – и видимо к счастью, природа не обделила его умом и чутьем, так как вскоре о нем уже были наслышаны многие состоятельные люди. Дела пошли, как говориться в гору. Когда мне исполнилось восемнадцать, и я уехал к нему в Лондон, его контора уже процветала. А через некоторое время к нам приехала и мать с моими братом и сестрами. Кстати, в то время мой отец уже занимался некоторыми делами семьи Астлей, – быстро добавил Мейсон, немного помолчав, как будто вспоминая о чем-то.
– Так значит, вы давно знаете моего отца? – Николь, почувствовав возможность поговорить хоть с кем-нибудь о родном человеке, не отрываясь, смотрела на сидящего напротив мужчину и была немного смущена, когда он так же надолго задержал взгляд на ней.
– Да, я действительно долго знаю вашего отца, точнее знал, простите, Николь. Я бывал в Розберри, когда Вы еще были ребенком. Барон Астлей практически всем управлял сам, он обращался к помощи нашей компании только в редких случаях. Пять лет назад он приехал к моему отцу, но отца уже не было, дела принял я, – он немного помолчал. – Кстати, мисс Астлей, я готов предоставить вам подробнейший отчет обо всех финансовых вложениях
– Мне? – Николь была действительно удивлена. Конечно, она помнила, про завещание отца, но в тонкостях наследования и управления она никогда не пыталась разобраться, – Я думала, что все это Вы предоставляли все эти годы моей матери!
– Нет, в своем завещании и в распоряжениях, отданных лично мне, барон Астлей четко указал, что баронесса Астлей не имеет права ни на какие способы управлять состоянием. Ей назначено ежемесячное содержание, поверьте мне, достаточное для роскошной жизни, – уточнил Келли, увидев потрясенное лицо девушки.
– Мой отец должен был очень доверять вам, мистер Келли, оставляя такие распоряжения, – только и смогла прошептать Николь.
– Барон доверял моему отцу, доверие мне, видимо, перешло по наследству, и должен сказать, что я постарался оправдать это доверие. Я докажу вам это, как только у меня появится возможность предоставить вам отчеты.
– Но я все равно ничего в этом не понимаю, мистер Келли, – сцепив руки на коленях, уныло заключила Николь. – Видимо, Вам еще какое-то время придется полностью заниматься всем этим и помочь мне разобраться.
– Ну, вы же понимаете, мисс Астлей, что это не в интересах моей конторы, – напуганная Николь не сразу заметила в его словах вновь появившуюся иронию. – Чем меньше понимает клиент, тем выгоднее заниматься его делами, – и, совершенно неожиданно для Николь, рассмеялся и накрыл ее сцепленные руки своей ладонью. – Боже мой, Николь, неужели вы думаете, что я прямо сейчас сброшу все управление на вас? Все не так просто, передача дел требует какого-то времени. Вам вполне хватит его, чтобы освоиться.
Николь, совсем растерявшись, потихоньку вытянула вспотевшие ладони из-под его крепких рук. Мейсон тут же выпрямился.
– Если конечно Вам не будет угодно, чтобы наша компания и впредь занималась управлением.
Экипаж въехал в окрестности Розберри. Знакомые с детства места совсем не изменились за эти семь лет, разве что заросли кустарника по обе стороны от дороги стали больше. Николь жадно вглядывалась в родные пейзажи. Попавшиеся на пути экипажа люди оглядывались, не узнавая наемный экипаж, девушка задумывалась, пытаясь вспомнить их. Когда еще был жив отец, она, как завсегдатай деревенских праздников, помнила практически всех по именам, сейчас память стерла их за ненадобностью. Сердце Николь тоскливо сжалось от чувства какой-то безвозвратной потери, как будто окончательно осознав, что со смертью отца умерла и часть ее жизни. Все эти годы в пансионе, Николь по-разному представляла себе возвращение домой, ведь уехала она тогда впопыхах, не попрощавшись ни с кем, как ни уговаривал ее мистер Сен Ижен сделать все по-другому. Теперь, когда встреча с матерью была все ближе, Николь понимала, что совершенно не готова к ней. Она практически наизусть помнила присланное ей во Францию письмо и сейчас готова была поклясться, что мать при встрече повторит все слово в слово.
– Скажите, мистер Келли, а вы давно видели леди Астлей? – Николь только сейчас поняла, что он может что-то рассказать ей о матери.
Мужчина резко повернулся к ней, как будто своим вопросом она оторвала его от глубоких раздумий, настороженно глядя на нее, потом так же резко расслабился.
– Я видел леди Астлей давно, – он отвернулся и смотрел на свои, сложенные на коленях руки. – Мне не было необходимости встречаться с вашей матерью, так как я уже сказал, что по распоряжению барона она не имела никакого влияния на состояние.