Сюрприз
Шрифт:
Ингрид, войдя, замерла в восхищенном изумлении. Таким она видела Хокстоуна только в своих мечтах. В мечущихся от пламени камина отблесках, он стоял боком к ней. Расстегнутая сорочка, закатанные до локтя рукава, открывали жадному взгляду скульптурное тело, и то, что так жаждала получить Ингрид, настолько превосходило ее ожидания, что она не сразу заметила, что мужчина не в себе. Только когда он покачнулся, она сообразила, что он сейчас попросту упадет.
– Мистер Хокстоун, – Ингрид, сделав несколько быстрых шагов вперед, попыталась подхватить его, но если бы мужчина не удержал равновесие сам, упала бы вместе с ним, мощное тело, отказывающееся повиноваться хозяину, было для нее непосильно тяжелым.
Грег,
То, что Грегори пьян в стельку, Ингрид поняла сразу, как только приблизилась к нему. Сейчас она уже быстро просчитывала, насколько ей это на руку. Маркиз продолжал стоять, опершись о кресло, и смотрел на нее странным, затуманенным взглядом.
– Не знала, что вы настолько уважаете спиртное, маркиз, – женщина медленно, словно боясь спугнуть удачу, прошла к камину, взгляд Грега последовал за ней. – Может, вы предложите мне чего-нибудь выпить?
Не дождавшись ответа, Ингрид снова повернулась к нему. Грег смотрел исподлобья, глаза были совершенно шальными. Что-то все-таки было не так. Он как будто не понимал, что происходит и где находится. И тут взгляд ее упал на небольшой пакетик, валявшийся рядом с недопитым бокалом. Зеленовато-серый порошок, рассыпанный вокруг пакетика был очень знаком ей. Ингрид довольно часто прибегала к его помощи, что бы любовник заснул ни с чем, а утром даже не подозревал, что его вновь одурачили, а точнее одурманили. Однажды она попыталась проделать то же самое с мужем, но утром ее тихий и спокойный барон четко дал ей понять, что этого делать не стоит. Теперь Ингрид, приподняв в удивлении брови, уже более внимательно оглядела Грегори.
–Лауданум? Ну, ты просто сам мне помогаешь, дорогой! – восхищенно прошептала она. Если прикинуть дозу принятого порошка, то сейчас Грег совершенно ничего не понимал. Любой другой на его месте уже давно впал бы в мертвецкий сон. Мощное, великолепное тело Хокстоуна еще сопротивлялось. – Сегодня судьба, все-таки, на моей стороне, – Ингрид стала медленно наступать.
Женщина перед ним менялась, с пугающей молниеносностью. Видение матери исчезло, теперь Грегори усиленно пытался заговорить с той, что осталась, но голос отказывался повиноваться. В последней попытке сознательного движения, Грег поднял руку, желая дотянуться до призрачной гостьи, но реальность закружилась вокруг него, и он уже почти не почувствовал, как этот призрак, подхватывая его, изо всех сил дотягивает его до кровати. Дальше, проваливаясь в черную, вязкую бездну, он, сквозь тяжелые пески забытья, ощущал, как ловкие руки снимают с него одежду, влажные губы, жадно впиваясь, скользят по лицу, шее, груди, и никак не мог определить, хочет он этого или нет. Пропасть, в которую он летел пугала, и Грег, инстинктивно, сжал, льнущее к нему, жаркое тело.
– Пожалуй, мне тоже стоит поблагодарить мистера Хокстоуна, а заодно и поторопить маму, – Николь, спустя несколько минут, стала сползать с кровати, – мы и так достаточно
– Вы нисколько не затруднили нас, милая, – чувствуя на самом деле совершенно обратное, особенно по отношению к ее бесцеремонной мамаше, возразила Ханна, и сейчас, под скептическим взглядом девочки, потрясенно поняла, что краснеет.
Но потерять шанс ускорить отъезд этой парочки не хотела и поэтому, проигнорировав укол совести, решительно подхватила Николь.
Путь до дверей комнат маркиза занял достаточно времени, что бы обе устали. Николь действительно испытывала острую боль, а Ханне было, все-таки, не под силу практически тащить на себе даже такое хрупкое тело. Отдышавшись, миссис Лето постучала. Ответа не последовало. Она постучала еще раз. Результат тот же. В комнате было тихо.
– Возможно, мистер Хокстоун вместе с вашей матушкой спустились в холл, – Ханна прикинула, что спустить девочку вниз по ступеням, она точно не сможет, значит, нужна подмога. – Обопритесь о стену и постарайтесь не упасть, я сейчас приведу кого-нибудь, – она подождала пока Николь достаточно, по ее мнению, устойчиво устроится у стены и пошла вниз.
Раздавшихся из комнаты тихих звуков она уже не услышала. Тихий мужской стон и быстрый шепот ее матери слышала только Николь. Поддавшись моментальному порыву, девочка протянула руку и толкнула дверь. Та, с легким скрипом, распахнулась и вид полуобнаженных тел, сплетенных на большой кровати, заставил Николь тихо вскрикнуть.
– Мама! – она так и замерла с рукой у рта, ощущая, как липкое чувство отвращения заполняет душу, даже не понимая всех подробностей того, что здесь сейчас произошло, или только должно было произойти. – Мама, как ты могла? Как же отец?
Ингрид, впопыхах пытаясь привести хотя бы в какой-нибудь порядок расстегнутый лиф платья, соскочила с кровати.
– Что ты, черт побери, тут делаешь, мерзавка? – она дрожащими руками пыталась застегнуть крючки на спине, что естественно ей не удавалось, – сейчас же убирайся и жди меня внизу, зашипела она, но тут же замерла в ужасе.
– Нет, женщина, это я спрашиваю, черт побери, что ты тут делаешь? – не такой уже громовой, но от этого не менее зловещий в ночной тишине дома голос, заставил ее превратиться в столп, забыв на секунду о непотребном виде, в котором она сейчас находилась.
Старый герцог, в ночном халате, стоял рядом с ее дочерью, опершись на трость. – Что вообще здесь происходит? – он перевел гневный взгляд из под седых насупленных бровей сначала на Николь, в ужасе прижимающую ладони к мокрым щекам, а затем на появившихся в коридоре Ханну и Рема.
– Я хочу знать, что происходит в моем доме?! – так же зловеще, цедя сквозь зубы каждое слово, повторил Филипп, остановив свой вопросительный взгляд, наконец, на Ханне.
– Ваше сиятельство, – женщина подалась к комнате, собираясь все объяснить герцогу, но так же замерла при виде прижимающей к груди платье Ингрид, и пытающегося подняться на подушках Грега. С такой же, правда, более заинтересованной физиономией, у нее за спиной застыл Рем.
– Я хотела поблагодарить маркиза, а он набросился на меня, – запинающимся голосом начала выпутываться Ингрид. – Видите, он невменяем?! О, боже, он погубил мое честное имя!
Из обращенных к ней, только на лице дочери мелькнуло доверие, девочка обратила залитые слезами глаза в сторону ворочающегося на кровати мужчины. Все остальные, как отметила в панике баронесса, особенно эта старая карга, презрительно оглядев ее совершенно не испорченную одежду, скептически молчали.
Немая сцена продолжалась недолго. Николь, так и не разобравшись в происходящем, но не в силах держать в себе рвущуюся наружу истерику, бессильно сползла по стене, смотря на мать. Рем, как по команде подхватил ее.