Т. 02 Вне всяких сомнений
Шрифт:
Кривые, если они вообще что-нибудь означали, должны были бы учитывать и такое явление, как «свободная воля». Они формировались под воздействием среднестатистической величины миллионов воль. Каждое утро три миллиона свободных воль отправлялись из пригородов к центру Нью-Йорка, а каждый вечер отбывали в обратном направлении — и все это по собственной воле, но по весьма легко предсказуемому графику.
Спросите у лемминга! Спросите у всех леммингов — живых и мертвых — пусть они обсудят этот вопрос и проголосуют! Брин отшвырнул свою записную книжку и позвонил Мид.
—
— Потти! А я как раз думала о тебе!
— Естественно! У тебя ведь сегодня выходной день.
— Да, но есть и другая причина. Потифар, ты когда-нибудь видел Большую пирамиду?
— Я даже Ниагарского водопада не видал! Все ищу богатую женщину, чтобы попутешествовать.
— Ладно, ладно, я тебе дам знать, когда получу свой первый миллион, но…
— На этой неделе это, по-моему, первое твое мне предложение.
— Утихомирься, пожалуйста. Ты когда-нибудь слышал о пророчествах, записанных на стенах?
— Послушай, Мид, ведь это почти то же самое, что астрология, то есть годится лишь для людей с куриными мозгами. Пора бы уже повзрослеть.
— Ладно. Но, Потти, мне казалось, что ты интересуешься всем необычным. А это и есть необычное.
— Вот как? Хорошо, прошу прощения. Если это относится к «дурацкому лету», то согласен взглянуть.
— Отлично. Сегодня для тебя готовлю я?
— А почему бы и нет? Ведь сегодня среда?
— Когда увидимся?
Он взглянул на часы.
— Подхвачу тебя через одиннадцать минут, — потом ощупал подбородок. — Нет, через двенадцать с половиной.
— Буду готова. Между прочим, миссис Мегит полагает, что наши встречи означают, будто ты собираешься жениться на мне.
— Не обращай внимания. Она всего лишь статистик. А я — точка, выпадающая из кривой.
— Что ж, ладно, у меня уже есть двести сорок семь долларов в счет того первого миллиона! Пока!
Приобретение Мид было обычной розенкрейцеровской брошюрой, великолепно отпечатанной и содержащей фотографию (разумеется, ретушированную, по мнению Брина) той самой, сто раз обсуждавшейся линии на внутренней стене пирамиды, которая, как полагали некоторые, содержала прогноз будущего хода истории человечества. На ней будто бы были отмечены все важные события: падение Рима, вторжение норманнов, открытие Америки, наполеоновские и мировые войны. Что придавало ей особый интерес — так это внезапный обрыв где-то на наших временах.
— Ну, что ты скажешь, Потти?
— Думаю, каменотес притомился. А может, его прогнали с работы. Или назначили нового главного жреца со свежими идеями в голове, — но Брин все же положил брошюру в ящик своего стола. — Спасибо. Я потом придумаю, куда бы ее пристроить.
И тут же снова вытащил брошюрку, а вместе с ней циркуль-измеритель и лупу.
— Линия утверждает, будто конец света настанет в августе, хотя это может быть просто мушиная точка.
— Утром или вечером? Надо же мне знать, как одеться!
— В любом случае надевай туфли. Все божьи дети носят сандалии.
Брин опять спрятал буклет. Мид помолчала, потом спросила:
— Потти, а не пришло ли нам время прыгать?
—
— Пускай! Но посмотри-ка ты на свои графики!
Все же на следующий день Брин отпросился с работы пораньше и провел день в справочном зале библиотеки, подбирая литературу о предсказаниях. Нострадамус показался ему надутым глупцом, а мамаша Шиппи — еще хуже. В их предсказаниях каждый мог отыскать то, что хотел услышать. У Нострадамуса ему, тем не менее, попалось одно интересное местечко: «И Муж Востока сойдет со своего трона и промчится по небу, по водам и по снегам и сразит он каждого оружием своим».
Это звучало почти как прогноз военного министерства того, что ожидает Западный союз в случае нападения «красных». С другой стороны, тот же текст годился для описания любого вражеского вторжения, сохранившегося в памяти человечества. Чушь!
Когда Брин добрался до дому, он разыскал отцовскую Библию и открыл ее на «Откровении». Он ничего не понял там, но его заинтересовало частое упоминание цифр и точных дат. Потом он стал открывать книгу наугад, и его глаза остановились на абзаце: «Не полагайся на завтрашний день, ибо неведомо тебе, что он принесет». Брин отложил Библию, ощущая смирение, но не чувствуя себя ободренным.
Дождь начался утром следующего дня. Тогда же Корпорация водопроводчиков избрала некую Утреннюю Звезду «Мисс Сантехникой», а Общество похоронных дел объявило ее же «Телом, которое я мечтал бы забальзамировать», в связи с чем одна знаменитая парфюмерная фирма отказалась от ее услуг. Конгресс после долгого обсуждения утвердил компенсацию в виде одного доллара тридцати семи центов некому Томасу Джефферсону Миксу за убыток, причиненный ему, когда он под Рождество 1936 года работал внештатным разносчиком телеграмм, а затем, затратив на это восемь минут, принял решение о назначении пяти генерал-лейтенантов и одного посла, после чего разъехался на каникулы. В одном из детских домов Среднего Запада огнетушители оказались наполненными обыкновенным воздухом. Руководитель какого-то футбольного клуба основал фонд для снабжения членов Политбюро мирными посланиями и витаминами. Акции на Бирже упали еще на девятнадцать пунктов, а тикеры [50] , не выдержав, сломались через два часа.
50
тикеры — биржевые аппараты, передающие котировку ценных бумаг.
Город Уичита в штате Канзас все еще был залит водой, в то время как в Финиксе, штат Аризона, муниципалитет прекратил снабжение питьевой водой жителей всех поселков, лежащих за пределами официальной городской черты. Обнаружилось также, что Потифар забыл свой дождевик у Мид Барстоу.
Он позвонил ее квартирной хозяйке, но миссис Мегит, к его удивлению, передала трубку самой Мид.
— Почему ты дома? Сегодня же пятница?
— Директор театра меня уволил. Теперь-то уж тебе придется жениться на мне.