Табу на любовь
Шрифт:
Сумрак толкнул мой локоть носом, вытягивая из липкой бездны.
На ватных ногах я вышла из шикарного салона дорогого автомобиля, взяла Сумрака за поводок, перехватила удобнее сумку с вещами.
— Провожу! — безапелляционно заявил Львовский, появляясь рядом, точно черт из табакерки.
Но я лишь отрицательно затрясла головой.
— Нет. Не нужно, — твердо сказала я и скрылась в подъезде.
Вошла в квартиру, пугающую тишиной, в верхней одежде упала на свою холодную кровать и разрыдалась, обнимая верного Сумрака. Этой ночью я так и не смогла уснуть.
Да здравствует мое безумие и
— Рома, люди переживают. Гололед, — раздался голос Марка, когда я мазнул пальцем по сенсорному экрану, отвечая на входящий вызов.
Ольховский прав. Не стоит разбивать автомобиль. Да и ребята не виноваты, что их работодатель — конченый ублюдок.
— По домам! — скомандовал я, сворачивая с трассы.
Тачка послушно урчала, унося меня все дальше от девчонки, возвращая в привычный мир.
Отпустил охрану. А сам поднялся на свой этаж.
Квартира встретила меня звенящей тишиной. Тело моментально среагировало на неожиданный звук: кто-то гремел посудой на кухне.
Я сорвался с места, отказываясь верить голосу разума. Ну не могла ведь Ратти вернуться сюда, пока я гонял по ночному городу, наматывая километры!
— Хорошо у тебя тут, Ром, — заметил Прохор, вытирая руки о полотенце. — Уютно.
Первым порывом было: сделать пару шагов и двинуть младшему в челюсть за то, что оказался на месте девчонки. Абсурд ведь! Ее место совсем не здесь! Не в этой квартире, не под одной крышей со мной.
Но под грудиной непривычно и настойчиво ныло.
Молча прошел к бару, вынул пару стаканов и бутылку.
Я отчаянно хотел упиться до смерти, чтобы ничего не чувствовать, не суметь пошевелиться, чтобы даже имени собственного не вспомнить.
— Что отмечаем? — не унывал младший.
— Мальчишник? — предложил я, не глядя на брата и опрокидывая первую порцию алкоголя залпом.
— Мальчишник, так мальчишник, — хмыкнул Прохор и поддержал компанию.
Утро выдалось хреновым. Кажется, настолько плохо мне не было даже после отравления.
Голова гудела. Все конечности ныли. В горле пересохло.
С трудом разлепил глаза. Мелкий сучонок жизнерадостно улыбался, стоя над душой. В руках Прохор держал стакан воды и таблетку.
— С добрым утром, братишка! — широко улыбался Прохор, а мне до жути хотелось выбить ему пару зубов. — Ты тут возвращайся скорее к жизни. Некогда с тобой нянчиться. У меня встреча через час.
— Который час? — прохрипел я, сжимая гудящую голову руками.
— Спроси лучше, какой сегодня день, — не прекращал скалиться брат. — Двое суток в запое, Рома. Как не стыдно! Ты бы и дальше бухал, если
Я скривился. В голове был сплошной туман. И я даже не мог представить, что именно умудрился наговорить брату. Судя по ухмылке на смазливой морде — наговорил я прилично.
Ладно, с этим разберусь позже. А пока — ледяной душ и кофе.
— Даже не спросишь, с кем у меня встреча? — мелкий прилипала не постеснялся и потопал за мной в ванную.
Застыв, я смотрел на раковину. Вернее, на полку с двумя зубными щетками и круглую банку крема. Все-таки девчонка оставила свои вещи в моем доме. И это оглушало.
— О, опять подвис? Я два дня наблюдаю это паломничество к зубной щетке. Стоишь вот так по полчаса. Зубами скрипишь. Не задолбался? — протянул мелкий насмешливо, я же шумно выдохнул, на миг зажмурился до рези в глазах и схватил зубную щетку и крем.
Вещи Ратти жгли кожу насквозь, точно каленым железом. Швырнул их в мусорное ведро, а сам встал под ледяной душ.
— Ладно. Весело у тебя здесь. Но я помчался. От тебя привет передать? — назойливо тарахтел Прохор.
— Кому? — процедил я.
— Машеньке. Но вообще-то она не Маша, а Раттана. Маша она только по паспорту, — радовался Прохор хрен понять чему, я же заставил себя молчать и не двигаться.
Ратти. У нее теперь своя жизнь. Свободная от меня.
Брат ушел. А я выпил кофе и помчался в офис. Работа сама себя не сделает.
— Ты замечательно выглядишь, Ратти! — веселой улыбкой встретил меня высокий молодой человек в холле ресторана.
— Взаимно, — вежливо улыбнулась я.
Я не хотела идти на встречу с молодым человеком, несмотря на то, что наше с ним общение в день знакомства прошло позитивно и интересно. Но он позвонил, попросил о встрече. Я сомневалась. Заплаканные, покрасневшие глаза и распухший нос, ставшие моей визитной карточкой за последние двое суток, — не самое приятное зрелище.
Однако бабушка, появившаяся на пороге моей квартиры ранним утром, настояла.
— Жизнь не закончилась, Ратти! — заявила моя старушка. — И потом, карты не врут! Твой мужчина все еще тебя ждет.
Я не стала спорить и утверждать, что после недели, проведенной с Львовским под одной крышей, даже думать не могу о других мужчинах. Впрочем, как и самом Романе.
Но пришла. И теперь, глядя на парня, ждала, когда он начнет разговор.
— Послушай, Прохор, — начала я первой и отвела взгляд от пристально смотрящих на меня глаз молодого человека: — Из меня сегодня собеседник не самый хороший. По телефону ты сказал, что у тебя важный разговор. Сможешь сразу к делу, да я поеду домой?