Табу Ре Ткин

Хорошев Сергей

– Во сне дед говорил о парадоксе. Что если им стать - следующая ступень - приобщение к Высшим существам.

– Может он и прав. От того русский народ и считает себя ближе всех к Богу стоящим. Парадоксов в нашем обществе немало.

Они замолчали. Думая о своем, не спеша, брели по дороге.

К обеду вышли к широкой трассе. Нежданно были приняты в попутчики водителем-дальнобойщиком. Тот, в силу обстоятельств оставшийся в одиночестве, боялся заснуть за рулем, и двое попутчиков, должны были сыграть роль охранной системы. Сергей Сергеевич и Андреев устали и были рады выполнять отведенную им роль.

Водитель попался разговорчивым. Борясь с дремотой,

он уже давно начал разговор сам с собой, и даже получив слушателей не мог остановиться и продолжал давно начатую тему. Слушая его Владимир Петрович, поймал себя на мысли, что пытается перевести поток слов мастера баранки в общепринятый лексикон. Выходила полная околесица, наполненная обозначениями интимных мест человеческого тела и их употребления совсем не по прямому назначению. Камазист делился сведениями из своей трудовой жизни. В переводе на общепринятый язык выходило что-то странное: " ... Эта половой член (употреблено в женском роде?) как даст мне не определенному места, используемому для полового акта. Я на половой член женщину, ведущую развратный образ жизни, чуть не умер. А эта половой член (употреблено в женском роде?) как пустится в развратные действия совершаемые многократно..." Для самого водителя, эта тирада содержала вполне определенный смысл. Андреев, перестав переводить поток слов на литературный язык, понял, что шофер рассказывал о замене ремня привода генератора, который оказался не качественным и порвался.

К трем часам дня въехали в черту города. С дальнобойщиком попрощались. Первым делом посетили ближайший магазин и купили три бутылки водки. Затем последовали на железнодорожный вокзал, взяли билеты на ближайший поезд и уже через час наслаждались звуком стучащих в такт движению колес спального вагона.

Глава 24.

Пассажиры смотрели в окно и говорили. Разговоры вертелись вокруг бытовых тем и Учителю Человечества были мало интересны. Но артистическая наполненность бубнения расположившейся на нижней полке бабки, заставляла прислушиваться к разговору.

– Я ей говорю, тихо, спокойно: " Ты Вера не права. Нина Петровна плохая женщина. Везде без очереди лезет, доброго слова от нее не дождешься, денег взаймы не дает." А она мне, таким противным голосом: " Что Вы, что Вы. Это такая прекрасная учительница. Она так хорошо понимает детей. Просто ей всегда не когда, денег у нее не бывает". Я ей опять так спокойно: "Нет, ты Мариночка не знаешь людей". А она сю, сю, сю. Нет, нет, нет. Спелись в общем. И как с такими людьми жить в одной квартире?

Сидевшая против нее тетка кивала в такт ее словам. Своих соображений не высказывая. Выгорившись, бабка легла отдохнуть и мирно уснула.

В купе заглянул гражданин.

– В картишки ни кто не желает?
– Поинтересовался он.

Ни кто не вступил с ним в дискуссию. Приняв молчание за отказ, не стал настаивать. Только посетовал:

– Зря. Время убили бы. Ехать вон сколько.
– И пошел дальше, искать себе напарников.

Сергей Сергеевич вдруг задумался. Ему часто приходилось слышать это распространенное выражение. Убить время это все равно, что убить часть своей жизни, все равно, что убить себя. А что значит не убить себя? Как жить? Мысли вертелись и не находили выхода. Вот он, когда смотрел телевизор, все подряд - это самоубийство? Ходил на работу? Читал книги? Для себя решил, что да. И выходило, что он мертвец, ибо жил не многие мгновения

в своей уже не маленькой жизни, когда смотрел действительно что-то интересное, читал - умное, работал - с пользой.

Вагон засыпал. Под стук колес и Табуреткин провалился в дрему.

Когда почти все находились под властью Морфея, в соседнем купе зазвонил телефон. Владелец которого, по разговору молодой человек, долго, долго вел бессмысленный разговор с далекой Ларой, называя ее Киской и Лапой. Вся тема заключалась в том, что он едет и скоро будет, как он ее любит и что по приезде с ней сделает. Какой-то полу порнографический разговор был слышен во всех уголках вагона. Ни кто ему ни чего не говорил. Все то ли слушали, то ли спали. Человек убивал время, убивал себя.

До Бийска добрались к утру. До конечной цели экспедиции оставалось доехать на автотранспорте, и идти пешим ходом. Андрееву и Табуреткину к дальним походам было не привыкать.

В городе, Владимир Петрович, решил найти проводника до первой остановки - буддийского монастыря Совершенств. В его голове всегда был план, простой и действенный. Сергей Сергеевич во всем полагался на него. Выяснив, где находится ближайшее турбюро, отправились по указанному адресу.

Учреждение находилось в полуразвалившемся одноэтажном доме, обшитом сайдингом и с пластиковыми окнами. Над единственной дверью висело две вывески: сверху - "Отделение партии поступательного развития", под ним - "Туристическое бюро "Совершенный отдых"".

Внутри дома был большой коридор, в котором можно было найти две двери. На них указателей не было. Где что, спросить было не у кого и Владимир Петрович решительно открыл понравившуюся.

В большой комнате, за обычными письменными столами находились двое бородатых мужиков. Больше они походили на туристов, чем на партийных деятелей. Майор не стал даже выяснять, туда ли они попали с порога объяснив что ему нужно:

– Здравствуйте. Нам бы проводника.

– Здравствуйте. Садитесь, пожалуйста. Вам какого?

– Знающего. До монастыря нам надо.

– Так Вы туристы? Вам в другую дверь. Но там пока ни кого нет.

– Не знаете - скоро будут?

– Попозже.

– Извините.

– Ну что Вы. Можете у нас подождать.
– Более пожилой и бородатый представился Николаем Ивановичем и предложил чаю.

Владимир Петрович отказываться не стал, решив подождать в местном отделении не известной ему партии. Просто так сидеть было неудобно. Гость начал вежливый разговор, касающийся деятельности местных партийцев.

– А что это у Вас за партия? Ни когда не слышал.

– Конечно. О нас умалчивают. Боятся. Но люди узнают о нас и потянуться в наши ряды, что бы сделать всех людей счастливыми.
– Стал делиться мыслями тот, что постарше.

Очереди в коридоре не было. По заявлению партийца Сергей Сергеевич принял его за конкурента, ведь он так же решил всех осчастливить.

– Как же Вы это хотите сделать?
– заинтересовался Табуреткин планами Николая Ивановича.

– Очень просто. Тысячи лет человечество жило в мире невежества. Всего-то лет двести как думать начали, и ста лет не прошло, как большинство читать и писать научились. Только, только из необразованности выползаем. Наук по человековедению нет нормальных. Социология, политология - дети новорожденные, экономика - дитя малое, психологии - еле, еле за сто лет перевалило. А прогресс? Прогресс на лицо. Хочешь быть счастливым? Будь им! Главное для человека, в конце концов - счастье. И нужно это счастье делать, делать самому для себя и своих близких.