Табу Ре Ткин
Шрифт:
Испугался я к людям возвращаться. Думаю, приду, спросят - что да как. Не вытерплю, расскажу все как есть, на меня всех и спишут. Еще год прожил в одиночестве. Следующим летом опять прутся. Я уж не пошел, так они прямо перед моими глазами все как один в речку упали и потонули.
В тот же год нормальные туристы были. На Ак-Оюк лазили. Так и гора высокая, и опасно, а с песнями и шутками и туда и обратно обернулись. Консервов мне много оставили. Я уж к одиночеству привык. Здесь остался.
Летом опять паломники. Думаю судьба. Пока не дойду до этого проклятого
Так и живу. Туристов в горы, паломников на тот свет провожаю.
– Мистика!
– выразился Виктор.
– Она самая. Правда каждый год все ближе и ближе к монастырю подбираюсь. В прошлом году, почти до самых стен довел. Так там амбалы нас встретили. Меня не тронули, а остальных отдубасили. Куда те делись не знаю. Может и выжили, хотя сомневаюсь. В обществе ни чего не было слышно?
– Да нет. Да и про пропавших то же ни чего не известно. Если бы, как Вы говорите, каждый год по экспедиции пропадало, шум до небес бы поднялся.
– Виктор стал сомневаться в правдивости рассказа отшельника.
– Зря не верите.
– А почему амбалы всех побили?
– Владимир Петрович решил разъяснить подробности избиения.
– Куда мол идете. Не гоже мол ходить и беспокоить. И по морде, и по морде. Всех и отмочалили.
– Странно... И возражений не принимали?
– Какие возражения. Тупые как пробки. Говорят по-русски с трудом, а уж соображать, так совсем не соображают. Как говорится: "Против глупости бессильны даже Боги". Видно монахи не дураки, раз таких охранников держат. Этим ни чего не докажешь. Только и могут, что по морде.
– Ладно. Спасибо за предупреждение. Но уж если в прошлый раз почти довели, может попробуете нас до конца довести. Снять, так сказать, проклятие, что на Вас лежит.
Предложение было заманчивым. Двенадцать лет ни разу не съездить в Сочи - испытание не из легких. На ум Полонию Александровичу стали приходить забытые за годы добровольной ссылки: бабы, котлеты в трюфелях, бабы, рыба под майонезом, бабы, коньяк Ереванского разлива, бабы...
– Ладно. Провожу. Только сегодня уже поздно. Завтра с утра и отправимся.
Ужинали из принесенных компанией продуктов. Полоний налегал на кильку в томатном соусе, при этом громко чавкал и выражал полное не уважение к собранию. От водки отказался.
Встали рано. В семь часов, все были готовы.
Владимир Петрович, хоть не верил духовнику генерала, пренебрегать его советами не стал. Выдвигаясь в стан противника, надел шапочку, выданную снабженцем в родном УФСБ, по инструкции соединил проволочки и немного успокоился. Его приготовления были замечены членами экспедиции. Он объяснил свои действия любовью к советской фантастике, и советам товарища Беляева по защите мозга от внешнего воздействия. За его спиной Виктор покрутил у своего виска, но ни чего говорить не стал. С тем и отправились.
Путь оказался не таким опасным и трудным, как пугал Полоний Александрович. Дорога не была выложена тротуарной плиткой, но идти было легко. К вечеру стали видны стены
С укоризной поглядывая на сторожила мест, члены экспедиции не заметили приближающуюся компанию местных парубков. Но готовый к встречи с неизвестным, Полоний Александрович их заметил.
– Амбалы идут.
– Предупредил он всех.
Паломники остановились. Приближавшихся, по внешнему виду нельзя было отнести к работникам мясных отделов. Скорее они походили на испытывавших трудности с питанием в детстве рахитикам, так и не набравшим вес с течением времени. Однако числом они превосходили пожаловавших в гости и исход переговоров мог быть решен не в пользу пилигримов.
Не дойдя метров пяти до компании, местные остановилась. Самый здоровый, ростом около метра шестидесяти, молодой скотовод решил доказать свое старшинство, следовавшим за ним.
– Куды итешь?
– Грозно вопрошал он.
– Застигнутые трудностями бытия, не способные отличить большое от великого, движимые осознанием приобщится к высшим истинам, мы совершаем паломничество в храм знания и благодати. О дозволь, страж сиих мест, пройти нам далее, дабы души наши не сгинули в пучине мракобесья и неверия.
– Подражая Полонию, ответил Владимир Петрович.
Скотовод думал. Таких речей он еще не слышал. Скорее всего он не понял сказанного, но имидж знатока Великого Русского языка, был краеугольном камнем в его авторитетном положении, и накладывал определенный отпечаток на его действия. Остальные члены его команды ожидали решения. Было видно, что чужаков им хотелось побить. Но старшой, решил иначе.
– Бакшиш давай.
– Он по-своему решил разрядить обстановку.
Владимир Петрович открыл свой рюкзак и вытащил две полуторалитровых пластиковых бутылки.
– Спирт.
– Рекомендовал он содержимое.
Стало заметно, что это слово в обиходе у местного населения, и вызывает в их умах и душах теплые чувства. Компания оживилась. Три литра спирта им приходилось видеть впервые. Тщедушность тел предполагала уход в Нирвану всей деревней за короткий срок от такого количества алкоголя. Но старшой решил поддержать свой авторитет.
– Мало. Давай еше.
Андреев опять полез в закрома и выставил еще бутыль.
– Все. Больше нет. Себе оставлял, да вижу Вы люди хорошие. Для Вас ни чего не жалко.
Скотоводы стали впадать в прострацию. Такого они не ожидали в самых радужных мечтах. Но предводитель отступать не хотел. Видно у него чесались руки и расовые предрассудки туманили голову. Он думал. Взять бутылки означало конец переговоров и приход к консенсусу. Не взять и набить морду, можно в пылу борьбы потерять ценный напиток. Заметив его не решительность и мысли читаемые на открытом лице, Владимир Петрович достал из внутреннего кармана отпечатанный на принтере листок и тыча его в глаза предводителя представился: