Так произошло
Шрифт:
В тот момент, когда террористы Мантла перешли к началу террора против простых жителей, не поддерживающих их стремлений — все, что мог сказать Озпин — это «ничего не делать»?!
Это было первым моментом, когда Джеймс Айронвуд вспомнил, что, в конце концов, он был не только исполнителем Озпина.
Он был все еще и Генералом Армии Атласа!
И, не обращая внимания на слова Озпина, Джеймс Айронвуд ввел войска для помощи полиции.
Сработало ли это на сто процентов?
Нет, к сожалению нет. Джеймс Айронвуд был хорошим исполнителем, но не великолепным
Джеймс пристрелил бы самолично того, кто распускал подобные слухи!
Но, в конце концов, Джеймс поступил правильно. Несмотря на слова Озпина — террористические ячейки Мантла начали исчезать один за другим.
Конечно же не все из них в конце концов были обвинены в терроризме — среди обществ Мантла хватало и просто небольших групп по интересам — но немалое число среди них в конце концов оказывались небольшими бандами, настоящими преступниками, что должны были предстать перед судом — и не один раз Джеймс с сожалением видел, как очередной молодой парень или девушка в конце концов приговаривались к высшей мере наказания.
Джеймсу было жалко смотреть на это — но, будь даже закон суров — он все еще оставался законом.
Но трещина, прошедшая между Джеймсом и Озпином лишь продолжала шириться. Хотя Джеймс и видел, что действует ради блага всего своего государства — ради блага миллионов людей, желающих лишь остаться в покое, без вмешательства гримм или преступников в их обычную повседневную жизнь — Озпин лишь упрямо отказывался признать его правоту…
И вот, когда Айронвуд обнаружил несколько поставок, полностью указывающих на Джонатана… Озпин встал на его сторону.
Нет, Джеймс не был слепым — он видел, что Джонатан не был тем человеком, который решил бы снабжать террористов… Когда-то.
Но не с подачи ли Джонатана началось превращение Белого Клыка из пацифистского движения за права и свободы всех фавнов в государство с собственной армие? Государство, готовое бандитским способом добывать прах даже за счет поставок Атласу?
И будь даже Жак Шни самим собой — он все еще оставался человеком Атласа, гражданином, у которого все также оставались права и свободы. И Белый Клык, будь они хоть трижды борцами за свободу, в конце концов преступили черту закона, став просто преступниками.
Генерал Айронвуд понимал, что мир политики, в котором он оказался так или иначе, представляет из себя грязное дело — место, где подкуп, шантаж, замалчивание чужих грехов и даже создание друг другу ложных происходят повсеместно — но он считал что у всего должен был быть предел, финальная черта.
Не заступил ли за черту эту черту Джонатан, когда Рейвен — знаменитая преступница, на руках которой покоилась кровь сотен невинных людей — потребовала в оплату сотрудничество Джонатана в вопросе ее обогащения и легитимизации? Не переступил ли черту Белладонна, фактически легитимизировав Рейвен Бранвен? И, самое главное…
Не перешел ли черту Озпин, поручившийся за них перед лицом Джеймса Айронвуда?
Джеймс
Даже если это было нужно для спасения всего человечества — неужели не было никакого иного выхода? А даже если и не было — не стоило ли это спасение больше, чем поражение?
И поэтому, когда Джеймс обнаружил следы чужого вмешательства в дела Атласа — слова Озпина уже не могли успокоить его.
Патроны, оружие, даже чертовы магические чудеса Джонатана не беруться из воздуха — даже если Джонатан может просто телепортировать их — это значит только то, что он создал их заранее…
Но Озпин и Джонатан не признались в этом и…
Джеймс Айронвуд совершил то, что, возможно, стало поворотной точкой во всей истории Атласа.
Реформа армии.
Точнее, армейские реформы проводились во всем мире регулярно, в Атласе тем более — устаревшее оружие уходило на покой, новая организация проверяла старых командиров на соответствие званиям — но в этот раз случилось то, чего не случалось никогда раньше.
Из армии Атласа исчезли соглядатаи Вейла.
Старые друзья и пешки Озпина, те, о ком Озпин сообщал когда-то открыто как о проверенных людях — не посвященных в детали этого мира, но служащих связующим звеном между Атласом и Вейлом, между Айронвудом и Озпином, созданные для того, чтобы в момент нужды армия Атласа могла воздействовать даже без самого Джеймса.
Он убрал старые пароли и обходные пути в программном оснащении Атласа, когда-то врученные Озпину. Изменил состав своих секретарей и старых заместителей.
Это нельзя было назвать иначе, чем большим расколом между двумя главными защитниками будущего Ремнанта — но кто был этому виной?
И когда, казалось, связи между старыми друзьями и союзниками грозили разорваться окончательно…
Озпин сообщил, что на Вакуо движется орда гримм, сравнимая по размерам и силе с той, что чуть не стерла Гленн с лица Земли.
Вакуо было куда более крупным и защищенным поселением, нежели Гленн в свое время, с множеством охотников и армией в близком расположении, но орда в Гленн прошлась через весь город всего за несколько часов — если бы не вмешательство Джонатана все было бы кончено еще до того, как Вейл даже узнал бы о случившемся…
И в это же время Озпин сообщил о том, что в Атласе готовился военный переворот — и виной всему был никто иной, как Жак Шни.
Что должен был делать в этой ситуации Джеймс Айронвуд?
Отправиться на помощь Вакуо, подставляя мягкое подбрюшье Жаку Шни? Отказаться от помощи Вакуо и обречь миллионы людей на гибель? Или все это было уловкой Озпина?
Джеймс Айронвуд был человеком не без ума — но и не без сердца.
Потому все, на что ему оставалось надеяться — это на то, что в конце концов Озпин не соврал ему и в этот раз.
Отвлекшись от созерцания вида за своим окном — Джеймс выдохнул и развернулся к своему столу, на котором уже покоилось написанное от руки срочное послание — что-то, что нельзя было доверить даже разговору по свитку.