Так произошло
Шрифт:
Но Джонатан не хотел этого делать — что, тоже, само по себе, не представляло из себя чего-то невероятного — Джонатану не хотелось проводить подобный диалог вовсе, не говоря уже о том, чтобы подвергать ему его «друга».
Но что-то продолжало царапать восприятие Джонатана. Что-то внутри него шевелилось от этих мыслей — что-то крайне неприятное для его разума — и Джонатан никак не мог ухватить эту неприятную мысль за хвост… Так что, извинившись перед скопившимся вокруг него сонмом посетителей — прибывших, по крайней мере формально, для встречи с Кали Белладонной, а не с ним, и покинул место
Однако, проделав путь до уборной и закрыв за собой дверь — тот проделал путь до раковины, прислонив свою трость к стене, прежде чем опереться на раковину своими руками, немного согнувшись, будто бы притянутый к земле весом его размышлений, прежде чем, практически насильно, оторвать свое лицо и поднять свой взгляд, столкнувшись в немой борьбе со своим доппельгангером в зеркале.
Что-то не так, Джонатан?
Отражение в зеркале издевательски повторила все действия Джонатана — та же поза, то же выражение лица, но совершенно иной взгляд. Никакого немного вопроса или внутренного подспудного ощущения неправильности, осаждающего разум самого Джонатана — будто бы его отражение уже знало ответ на вопрос, когда самому Джонатану не только не был недоступен ответ — будто бы тот еще даже не сформулировал вопрос.
Я… Не понимаю.
Что именно ты не понимаешь, Джонатан?
Отражение отстранилось от зеркала, заставив Джонатан совершить эти же действия, поднявшись прямо и глядя в глаза Джонатана внимательно.
Если ты что-то не знаешь, Джонатан — то обдумай это. Взвесь все факты, найти все связи между ними, внимательно сконструируй воображаемую модель, взвесь аргументы, перестрой теорию — и вот, в конце концов, ты получишь ответ. Разве это не так работает, Джонатан? Разве это не так всегда работало для тебя?
Джонатан взглянул на свое отражение, однако то только развело руками, пожав плечами, кажется, вовсе не считая проблемы Джонатана чем-то значительным.
Или ты хочешь ответ, поданный на серебряном блюдце с золотой столовой сервировкой? С чего бы, Донатан? Разве кто-то когда-то приносил тебе подобный простой ответ — ответ, к которому ты не двигался долгими мучительными рассуждениями, бессонными ночами, постоянными размышлениями? Был ли когда-то момент, когда, благодаря случайному стечению обстоятельств ты получал ответ… Просто так? Из ниоткуда?
Однако кажущийся практически поддерживающим тон отражения Джонатана вдруг сменился на практически издевательский.
Или… Погоди, разве это именно так и не происходило? Ты погружался в долгие размышления, пока не… Пуф! Вот и твой ответ, на блюдечке — теперь нужно только применить один найденный ответ ко всем вопросам на свете и все вопросы отпадут сами собой, за ненадобностью. Как это приятно, иметь один ответ на все вопросы, Джонатан, не так ли?
Джонатан скрипнул зубами, воззрившись на его нахально ухмыляющиеся отражение в зеркале.
У меня нет одного ответа на все
И что?
Обезоруживающе простой вопрос отражения заставил Джонатана прервать свою тираду, чем не преминул воспользоваться Джонатан в зеркале.
И что, Джонатан, и что? Допустим, ты совершил много умственной работы — и… И что дальше? Что, если вся эта работа была бесполезна? Если вся твоя работа был бессмысленным переливанием из пустого в порожнее — что в таком случае? В этом случае — твоя работа не имела смысла!
Джонатан сжал кулаки настолько, что он ощутил, как начинает тихо потрескивать готовая сломаться под цепкой хваткой его пальцев раковина.
Она не была бессмысленна!
Разве?
Голос Джонатана из зеркала задал вопрос, будто бы удивленный ответом Джонатана — или, может быть, даже не самим ответом, а тем, как быстро — практически автоматически — Джонатан произнес тот.
Тогда скажи мне — в чем был ее смысл?
Джонатан сжал челюсти до того состояния, при котором он смог ощутить, как скрипят трущиеся друг о друга волокна его жевательных мышц.
Если эта работа не была бессмысленна, если это все было важно, если это все имело начало и итог, то… То почему же ты вообще споришь со мной?
Медленно, словно бы доводя свой аргумент до разума Джонатана с расстановкой, его отражение проделало путь, прежде чем устроиться перед своей отражающейся раковиной, сложив руки перед собой, создав подставку для своего подбородка, будто бы приготовившись к дальнейшему разговору.
Ну же, Джонатан? Я жду.
Джонатан, глядя в глаза своему двойнику, скрипнул зубами так громко, что на секунду ему показалось, будто бы непроизвольно он сломал себе несколько зубов.
Я…
Джонатан приготовился к наиболее едкому и ядовитому ответу, что он только мог сказать — но слова не шли ему на ум.
Я…
Он… Он что?
Я…
Он стал правителем Гленн, безусловно. Король Гленн, могущественный маг и влиятельный правитель — что стало причиной этого? Его размышления? Нет — стечение обстоятельств и его действия, Айса и сложившаяся ситуация возвели его на этот Олимп.
Я…
Он воспитал Синдер благодаря своим измышлениям? Нет, Джонатан не посвящал в своей строгой моральной модели времени воспитанию Синдер, как и не прорабатывал этот вопрос в рамках его парадигмальной установки — он просто жил, учил Синдер и закрывал глаза на возникающие проблемы в ее восприятии — до тех пор, пока не стало слишком поздно… А может быть, изначально не хотел этого замечать — как эта мысль укладывалась в его…
В твою столь точную, упорядоченную, статичную картину мира…