Такая долгая жизнь
Шрифт:
— Далеко, браток, собрался. Отсюда не видать…
— А все ж таки. Я многие места знаю, — похвалился шофер.
— Э-э-э! Что ты знаешь? Знать бы тебе и видеть, сколько мне!
— Что ты мог видеть, дед? Ты в лесу, наверное, всю жизнь и прожил.
Демид усмехнулся:
— Верно, в лесу жил долго. Медведя вот этими руками ломал…
— Так уж и медведя, — засомневался парень.
Демид махнул рукой. Спирт быстро разобрал его.
— Да что тебе объяснять? Зеленый ты. Цыпленок
— Дед, а хамить не надо. Я этого не люблю. Срок я один отбыл, но, если надо, еще на один пойду.
— Не понравилось? А может, мне не понравилось, что ты меня дедом кличешь. А что касается отсидки, то я не сидел, верно. Но душа у меня не безгрешная — загубил человеческую жизнь.
Говорил он это так, что шофер сразу поверил и сразу сменил тон.
— Как же называть тебя, дедушка, что ли?
— Зови просто Силычем. А тебя как величать?
— Ваня.
— Ну а ты, Ваня, за что в отсидке был? — поинтересовался Демид.
— Вообще-то по дурости, по молодости. Из-за девахи. Говорили мне, что с другим она. Я не верил. Однажды сам своими глазами увидел. Ну и пырнул я его пером. Хоть бы пырнул как следует, а то царапнул, зато срок получил приличный, — как бы ища сочувствия, сказал шофер.
— А чего ж ты его так, царапнул только? Надо было бить как следует, под левое ребро. Это уж дело верное, — со знанием заметил Демид.
— Насоветуешь ты! — Иван покосился встревоженно на Демида.
— Ты не бойсь, — перехватив его взгляд, сказал Демид. — Я теперь смирный.
— Жизнь обломала? — спросил Иван.
— Как тебе сказать? Жизнь прожить — не поле перейти. Как Ольгу похоронил — что-то во мне надорвалось, что-то со мной исделалось.
— Кто Ольга-то была?
Но Демид не ответил, вспоминая свое, далекое. Потом Демид сам заговорил.
— Теперь вот еду к дочке, — сообщил он. — А у тебя дети есть?
— Не обзавелся пока.
— Негоже одному на свете мотаться.
— Успеется, — беззаботно ответил шофер.
Снова помолчали.
— А ты мне нравишься, — неожиданно сказал Иван.
— Я?
— Да. Прямой ты. Весь наружу. Вот проехали мы с тобой совсем немного, а я уже чувствую, что ты за человек. С другим живешь годами, а до нутра его не докопаешься. Хочешь еще выпить?
— Не.
— Тебе на мурманский? Я сейчас поднажму…
Шофер нажал на акселератор, мотор загудел гуще, надрывнее, лес замелькал по бокам.
Успели как раз вовремя.
Вышли на перрон. Поезд уже подходил. Проплыл паровоз в клубах пара, покатились вагоны.
Иван подскочил к одному вагону, когда поезд стал.
— Возьми дедушку, красавица, — обратился он к проводнице.
— А билет есть?
— Есть, есть.
Иван бросил Демидов чемоданчик в тамбур.
— Ну,
— И ты бывай здоров, Ваня, — сказал Демид.
В вагоне Демид залез на верхнюю полку, там было теплее. Расстелил тулуп и вскоре заснул глубоким сном.
В Москве было людно, суетно.. Хорошо, что вокзал, с которого Демид должен был отправляться в Ростов, находился рядом, через площадь.
На дорогу Демид взял пирожков, неподалеку от вокзала в магазине купил цветастый платок — подарок Ларисе.
Хотел пойти в привокзальный ресторан, но постеснялся. Это тебе не онежская чайная. Ресторан!
Вспомнил Аду, но уже тускло, отрешенно.
В дороге не пил, был молчалив и почти не слезал с полки.
На Марцево попалась ему подвода, и он благополучно добрался до Касперовки. Тут за эти годы мало что изменилось. Он быстро нашел дом Зинаиды — Ольгиной сестры.
Зинаида Порфирьевна встретила его неприветливо. Хотя прошло много лет, она не забыла того, что Демид пожег свое имущество, а мог бы кое-что подкинуть ей.
— Так и шляешься по свету, как бродяга какой, — укоризненно говорила она. — Не иначе ты, Демид, как умом тронутый, если сам, по собственной воле, лишил себя богатства и Ларису кинул на произвол судьбы.
— А твое богатство где? Ты не жгла, не рушила! — сказал Заозерный.
Зинаида Порфирьевна только руками всплеснула:
— Откуда у вдовы богатство? Да и что у нас было? Лавчонка захудалая…
— Не скажи! Захудалая? Вы с Иваном поболе моего имели. Да поприжимистей были. А то, что Ларису кинул, об этом жалею. Вгорячах исделал.
Демид сидел на табуретке у порога не раздеваясь. Зинаида Порфирьевна даже в залу его не пригласила. Да и Демиду не хотелось задерживаться у этой усатой, как он про себя называл Зинаиду Порфирьевну. Говорить с ней — что воду в ступе толочь.
— Пойду я, — сказал он, поднимаясь.
— Может, съешь что? Супишка, кажись, у меня остался, — запоздало всполошилась Зинаида Порфирьевна.
— Спасибо. Сытый я. А адресок Лариски ты мне дай.
…Ларису Заозерный нашел быстро. Она жила на Ленинской.
Демид сбил, снег с валенок на парадном крыльце. Робко позвонил. Никто не отозвался. Позвонил еще разок. Дверь наконец распахнулась.
— Батя?!
Лариса ткнулась заспанным лицом в грудь Демида, а тот положил руку на ее голову, сжевывая с усов непрошеные слезы.
Не ждал он такой встречи. После того, что произошло, после стольких лет разлуки…
— Что ж мы стоим-то на пороге? — первой опомнилась Лариса. — Заходи. Где ж ты пропадал столько лет? Хоть бы письмецо прислал… Раздевайся.