Такая вот любовь

Ньюберри Мартин Синтия

Анджелина развернулась и устремила взор на таинственные дымчато-голубые дали. Ее жизнь – не фильм, где дверь в нее саму открывается только на девять дней, а затем навсегда захлопывается. Она способна вырваться в мир, как и этот гусь.

«Смотри туда, где хочешь очутиться, – всплыло в ее памяти. – Руки следуют за взглядом».

И, вглядевшись пристальнее, чем прежде, Анджелина увидела волнистый край непрерывной цепи гор, черневший на фоне белого неба. Она задумалась о том, что там, в пространстве между ней и далеким хребтом. А еще ей пришло в голову, что порой то, что стоит у тебя на пути, находится не впереди, а позади тебя. Она резко обернулась.

Кухня. Стол. Кабинет. Дом.

Анджелина

уставилась на ржавую дверь – дверь эта не просто находилась перед ней, а перекрывала ей путь – и взялась за потускневшую ручку, наблюдая, как запястье поворачивается вправо. Потянула на себя. Очутившись в доме, устремилась к задней двери, распахнула и, переведя маленький латунный фиксатор на доводчике, зафиксировала ее в открытом положении. И ощутила, как улетучивается спертый воздух. В воздушном потоке протянула руку через порог, за угол, чтобы поднять гаражные ворота. На кухне обеими руками, словно раздвигая портьеры, раскрыла обе дверцы кухонного шкафа. Вынула из ящика ключ и отперла буфет и кладовку с фарфором из столовой. Рывком распахнула массивную входную дверь, так что та врезалась в стену. Поднявшись наверх, снова резче, чем требовалось, открыла дверь в «телефонную кабинку». Двери в комнаты дочерей: одну, вторую, третью. До упора отодвинула дверцу шкафа-купе, после чего, ни на секунду не задержавшись, сбежала по лестнице на первый этаж, обогнула перила… И замерла перед дверью в подвал.

Дверь была массивная и прочная, с темными волнистыми узорами на мореной древесине, кружками от сучков, трещинами. Пальцы Анджелины, начав с полированной петли, прошлись вверх-вниз по гладкой поверхности, по всем выступам, а потом обратно, и скользнули к потертой латунной ручке, беззвучно умолявшей прикоснуться и к ней.

Глава 29

Когда Уилл вошел в дом через заднюю дверь с пакетом из «Бест бай», кофе из «Тихого дома» и парой жениных туфель, обнаруженных посреди гаража, Анджелина, одетая в черно-белый тренировочный костюм, мельком взглянула в его сторону и улыбнулась. Потом взяла упаковку яиц, открыла ее и начала перекладывать яйца в холодильник.

– Куда мне убрать твои туфли? – спросил он.

– Оставь прямо тут, у двери.

Уилл поставил туфли носками друг к другу под вешалкой. Затем подошел к стоявшей перед холодильником Анджелине и поцеловал ее в сухие губы. Его пакет, зажатый их телами, смялся, он не закрыл глаза, она – закрыла. Уилл вообразил, как разбивает яйца о тело жены и втирает яркий желток в ее груди.

– Сейчас вернусь, – проговорил он.

Тяжело ступая, Уилл поднялся в спальню. Ни единого вопроса о том, что в пакете и где он был! И на сей раз он не собирался ничего объяснять. Пускай сама спросит.

В спальне Уилл распаковал новый круглый будильник с двумя звонками, которые помогла установить Стелла. Отключил старые квадратные часы, на которые больше не мог полагаться. А другие когда-нибудь у него были, а? Он включил новый будильник, и на экране, как по волшебству, возникли большие синие цифры – правильное время, а вверху день недели: «СР».

– Разве не круто, что он просто автоматически знает точное время? – спросила Стелла. – Я включаю его в сеть, и он показывает то, что есть на самом деле! Итак, как я уже говорила, вы можете установить один будильник на будние дни, а другой на выходные. – Она выжидающе посмотрела на Уилла.

– Так, в будние – на семь, – сказал он, откашлявшись.

Стелла нажала кнопку сбоку.

– Интересно, а во сколько встаете по выходным вы? – как бы невзначай поинтересовался Уилл. Стелла покосилась на него. – Мне-то поставьте на девять.

– На девять, – повторила девушка. – Боже, хотела

бы я дрыхнуть до девяти.

Перед этим Уилл трижды менял свой выбор, чтобы снова увидеть, как у Стеллы задирается рубашка, обнажая сначала кожу, а потом – ту ложбинку между ягодицами, которую ему так хотелось погладить. Пришлось даже засунуть руки в карманы. Юная Стелла с перекинутыми на грудь косами показала ему, как подключать к часам айпод. Потом Уилл кашлянул, прогоняя видение: она лежит в постели рядом с ним. Теперь, сидя на кровати, он снова закашлял: маленький круглый предмет, который Стелла недавно держала в руках, стоял на его прикроватном столике. Уилл встал, подтянул штаны и бросил неуклюжий старый будильник в коричневый бумажный пакет, предназначенный для вещей, которые можно сдать в благотворительный магазин, и вернул его в недра шкафа-купе. Затем спустился до самого низа, обогнув перила, как Рик, и не обращая внимания на звуки, доносившиеся из кухни.

В мастерской Уилл снял с полки семь ящичков и выстроил их в ряд, как дни недели, один за другим, на краю верстака. Его посетила надежда, что, увидев их стоящими в одном ряду, а не на двух полках, он поймет, зачем, черт возьми, смастерил семь совершенно одинаковых изделий. Он оседлал стул, точно лошадь. Или Стеллу.

И снова закашлял.

Лучи послеполуденного солнца упали на ящичек номер пять. Уилл обнял спинку стула руками и положил на нее подбородок.

Одинаковые, абсолютно одинаковые. До чего же он скучный! Правда, вспомнил Уилл (как он умудрился забыть?), в одном из ящичков лежит Стеллина розовая резинка для волос. Что ж, может, не такой и скучный. Он надавил на спинку стула. Стелла.

Уилл покосился на пустое место, где раньше стоял стол для Кары. Над ним, в кабинете, раздались шаги Анджелины. В приметы и прочую мистику он не верил, и все же чудилось, будто ящички пытаются сообщить ему что-то важное. Раз за разом делать одно и то же – с чего бы? Уилл уставился на ящички, думая о пустом пространстве внутри шести и розовом кружке, лежащем на дне седьмого.

Одно он знал наверняка.

Ему больше не хочется мастерить ящички.

Глава 30

Усаживаясь в машину и направляясь к Люси в предпоследний раз, Анджелина думала о Джоне Милтоне. И с той поры, как он преградил ей путь и она решилась соприкоснуться с его мощным телом, это происходило не впервые. Конечно, ей не следовало предаваться подобного рода мыслям. Он слишком молод. По сравнению с ней. И, что куда важнее, после обручения с Уиллом Анджелина думала подобным образом только о нем. И никаких интрижек она не искала, а только свободы и пустоты. Ладно, дело не в пустоте.

Возле магазина «Севен-элевен» с его знаменитым мусорным баком Анджелина начала высматривать красный грузовик Джона Милтона. А подъехав к трейлерам, обнаружила, что один из них исчез. Как странно, что она никогда не спрашивала Люси, кто живет в двух других. И никогда не видела никого поблизости. Вообще-то не странно. Все посещавшие ее соображения немедленно улетучивались, едва она доходила от машины до трейлера Люси.

Вблизи выяснилось, что исчез не просто трейлер, а трейлер Люси, и Анджелине показалось, что сердце вот-вот выпрыгнет из ее груди. Ерунда какая-то. Люси не уехала бы, не предупредив Службу патронажного ухода. Анджелина резко затормозила, одним движением схватила сумочку и большую сумку, вылезла наружу, щелкнув брелоком, заперла машину. И застыла на месте. Она не только припарковалась на гигантском прямоугольном лоскуте обесцвеченной земли, где раньше находился трейлер номер один, но теперь сама стояла на нем. Словно ожидая наткнуться на невидимую преграду, она провела рукой по воздуху…