Такое кино
Шрифт:
Ане вдруг показалось, что рядом, в соседнем кресле спит незнакомец, с которым ей предстоит сблизиться и, даст Бог, подружиться. И, в общем-то, все может быть таким интересным!
А пока она уткнулась в роман Айрис Мердок и попыталась читать, чтобы не скучать в пути. Однако ей никак не удавалось сосредоточиться. Мне надо будет ему все рассказать. Он поймет, а если не поймет, все равно я скажу ему о Тиме. Он должен знать.
Аня выпила предложенный стюардессой коньяк, попросила еще. Было неуютно и немного страшновато. Захотелось курить. Она смотрела на тяжелые облака
И вот они на автобусе спустились по горному серпантину к городу. Жаль, сейчас зима, подумала Аня. Что здесь делается весной и летом! Какая, должно быть, красота! В Неаполе остановились в небольшом, уютном отеле с видом на Везувий. Артем снял один номер на двоих, что не вполне устраивало Аню. Где, скажем, курить? Об остальном и говорить нечего. Что делать, здесь все решал Артем. Как, впрочем, и всегда.
Поделив полки в шкафу, они разбирали вещи, когда Аня решилась объясниться.
– Артем, мне нужно кое-что тебе сказать.
Он собирался отнести в ванную туалетные принадлежности, остановился на полдороге, спросил:
– Ты уверена, что нужно?
– Уверена.
– Сейчас?
– Лучше сейчас, сразу...
Артем все же дошел до ванной, вернулся и сел в одно из двух кресел, стоявших в номере.
– Сразу так сразу, - улыбнулся он.
Аня закурила, не спрашивая позволения. В конце концов ему пора свыкнуться с мыслью, что я курю. Выдыхая дым и следя за струйкой, она начала говорить.
– Есть человек, который очень мне дорог. Так случилось, что мы теперь не вместе. Я не знаю, навсегда это или только временно. Ты должен знать, что он есть, а если он снова возникнет в моей жизни, то... Я уйду к нему.
Она умолкла, ожидая, что скажет на это Артем. Он молчал, осмысливая услышанное, наконец произнес:
– Я понял. Не важно. Все неважно, раз ты со мной.
Он подошел к Ане, потянул за руку к себе, обнял, глядя в глаза:
– Забудь на миг обо всем, мы в Неаполе! Понимаешь? Ты можешь любоваться этими улицами, соборами, может быть, они вдохновят тебя на новую картину. Ведь, если я правильно понимаю, художнику это необходимо.
– Художнику!
– усмехнулась Аня. Она положила голову на плечо Артему и закрыла глаза. Вот и забыла.
Какая я жадная и как много мне надо. И Артема тоже надо. Эти безумные зеленые глаза - самое живое и истинное в нем. Когда я рисовала их, мне казалось, что я разгадала их тайну. Но, видимо, не до конца. Я должна видеть его в страсти...
Потом они обедали в отеле, потом вышли в город и долго гуляли по удивительным улочкам. Артем звал ее в музеи, но Ане почему-то не хотелось заходить в помещения. Была мягкая пасмурная погода, в которую все навевало тихую грусть и хорошо гулялось. Аня изучала незнакомую ей архитектуру. Каждый древний город имеет свой неповторимый облик.
Нагулявшись, они вошли в маленькое кафе отдохнуть и выпить кофе. Пока ждали заказ, Аня захотела курить, но не нашла зажигалки.
– У вас есть...огонь?
– Огонь? Есть!
– не растерялся официант и дохнул на нее, подобно огнедышащему дракону, сопроводив это выразительными жестами.
Аня рассмеялась, оценив двусмысленное кокетство итальянца, не выходящее, однако, за рамки приличия. Молодой красавец принес ей зажигалку и откланялся. Ненашев с любопытством наблюдал за ними.
Артем активно изучал город. Обзаведясь картой, искал на ней нужные объекты и тянул Аню за собой смотреть их. Она снисходительно подчинялась и с улыбкой посматривала на взрослого человека, который радовался возможности узнать что-то еще и совершенно по-щенячьи бросался на все новое.
У Ани не было такого энтузиазма, хотя она впервые оказалась за границей. Не от равнодушия, а от обилия сильных впечатлений. Их требовалось пережить, переварить, на это необходимо время. Аня берегла силы, складывая все в копилку про запас, зная, что потом эти впечатления всплывут, когда будет необходимо. Она зарисовала замок, одной стеной спускавшийся в море, зарисовала силуэт Везувия, тонувшего в сизой дымке.
– Завтра едем в Помпею!
– сообщил Артем, когда они вечером вернулись в отель.
Ужинали в том же ресторанчике, и Аня оделась просто, как всегда. Глядя на сидевшего напротив мужчину, Аня продолжала открывать его для себя, как незнакомца, изучать его, привыкать к нему.
– Почему ты так смотришь?
– спросил Артем.
– Хочу тебя знать.
– Разве ты мало знаешь меня?
– удивился он.
– Хочу больше узнать.
Ненашев взглянул глубоко в глаза тем, "вампирским", взглядом, и Аня опять ощутила их магнетическую власть.
И все-таки мы по отдельности: он и я. Он славный, интересный, может быть, слишком подвижный для меня, но чудесный. И все-таки, есть он и есть я. Два мира, две планеты. Возможно ли для нас слияние планет?
Когда они вернулись в отель, слова уже были не нужны. Аня видела, как волнуется Артем и ждет, когда она подаст какой-нибудь знак. Она молча подошла к встревоженному мужчине, положила голову ему на грудь. Ане показалось, что он растерялся на какой-то миг, но тотчас обнял ее и крепко сжал в объятьях...
Италия с ее городами Неаполь, Рим, Флоренция, Венеция, Сиена казалась иным миром, где действительно забывалось все московское, уходило куда-то вместе с болью саднящей раны. Аня не помнила, кто она, откуда, зачем здесь? Может, она жила когда-то, до того как проснулся Везувий, в Помпее, вот в таком каменном доме с маленьким бассейном посредине. У нее была расторопная служанка и старый отец, который мечтал выдать ее замуж за богатого патриция.
В отрочестве Аня обожала античную историю и античное искусство, часами могла сидеть в Пушкинском музее, глядя на совершенные мраморные изваяния или другие обломки ушедшей цивилизации. Потом на листе бумаги воспроизводила дорические колонны, черные амфоры, разрисованные красными фигурками, головы благородных римлян.