Талант есть чудо неслучайное
Шрифт:
вместе с тем тщатель-
182
КО соблюдена, без каких-либо отклонений, точность, то возникает ощущение чуда
и вопрос: «Как это удалось?» Строчки Чехова о девке, лежащей на возу, о мальчике,
стоящем на валуне, о бабе, поющей песню, волшебно обрастают плотью, становятся
важными эпизодами не иллюстративного, а эмоционального характера. Даже дым
кирпичного заводика, мимо которого проезжает бричка, не был упущен и тоже играет
свою скрыто эмоциональную
воспоминание об этом дыме, а бричка вырываемся в неотравленно чистый простор.
Но мало было бы, если бы сохраненной оказалась юлько природа, только живопись
чеховской повести. Люди в фильме тоже сохранены, именно исходя из чеховского
видения.
Особую эмоциональную нагрузку несет кадр с постепенно приоткрывающимся
одеялом, под которым лежат курчавые головенки еврейских детей, на которые
изумленно и добро смотрят голубые глаза русского мальчика. А ведь все это не по
режиссерской трактовке, а по самому Чехову! При перечитывании «Степи», несколько
озадаченный после фильма игрой Смоктуновского, я обнаружил, что он играет
абсолютно точно по Чехову и порой доходит почти до гротеска именно по Чехову.
Редкий случай, когда при экранизации классика ощущаешь самого классика. Римские
колесницы, которые мне сначала показались чужеродными в фильме, оказывается, тоже
были у Чехова. Добавлены лишь сны Егорушки, но они могли быть в повести. В
фильме, хотя точно об этом нигде не говорится, мальчик выглядит сиротой, несмотря
на то, что в повести сказано вскользь, что у него есть мать. Но это только говорится. А
на самом деле и в повести он — сирота.
Кажется, что произошло нечто невероятное и на экране появилась и заговорила
степь — именно так, как она говорила в сознании самого Чехова, когда он писал свою
повесть.
К такому фильму у меня нет и не может быть ни одного замечания.
1978
ИГРАЙТЕ В ГОЛ!
тел ям покажется несколько странной моя статья футболе, тем более что в отрывке
из поэмы о КамАЗ я весьма насмешливо отозвался о болельщиках опред ленного сорта:
«Любой, кто умственно заплыл, один «Футбол — хоккей» читая, в какой стране живет
— забыл, лишь ясно — близко от Китая». В другом стихотворении, посвященном Чили,
я тоже «проехался» на этот счет: «Лишь тот не раб и не лакей, кто, не ходя в парнях
милейших, за человечество болельщик,— не за один футбол — хоккей». Кое у кого
могло возникнуть ложное впечатление, что я и сам недолюбливаю футбол, а
многомиллионную армию болельщиков воспринимаю как бессмысленное, орущее
стадо.
Я вовсе
футбола, не интересуется.
Мы должны с горечью признать, что у нас и поныне здравствует особый
биологический вид, который Маяковский когда-то хлестко назвал «совмещанами».
Подвид «совмещай» — «спортмещане». Спортмещане — это своего рода «спортивные
патриоты». Спортивный патриот отнюдь не патриот в высоком смысле этого слова, ибо
настоящий патриотизм подразумевает духовность, культуру. Для спортмещан
характерно «вседолам-почество» по отношению ко всему, что не касается воз-
любленного вида спорта — в данном случае футбола. Что еще входит в круг интересов
спортмещан? Разве
350
лишь развлекательные программы телевидения, кино-КОМедийки, огоньковские
кроссворды, воениздатовские и кктивы, «козлозабивательство», анекдоты, выпивка.
Спортмещане могут быть неплохими производственниками, но не верю, что могут
быть хорошими друзьями, мужьями, отцами,— ведь в основе любой ограниченно-iми
лежит равнодушие к ближним. Спортмещане не помогают развитию спорта, а
развращают его, создавая Вокруг футбола атмосферу рыночной барахолки или пивной.
Мужество спортмещан крикливо проявляется лишь в драках на трибунах, но те же
самые драчуны-\ рабрецы трусят потом защитить собственного товарища,
несправедливо критикуемого на собрании, или остановить хулиганов, нагло
пристающих на улице к женщине. Для спортмещан футбол и хоккей лишь страу-COBO
крыло, под которое они прячутся от многих серьезных проблем нашей многообразной
жизни, участие в которых и является признаком истинного патриотизма. Я с раннего
детства полюбил футбол, но он никогда не заслонял от меня жизнь в ее цельности, а,
наоборот, помогал раскрыть очень многое.
Погибший на войне молодой поэт Николай Отрада писал: «Футбол не миг, не
зрелище благое. Футбол цругое мне напоминал. Он был похож на то, как ходят и ни по
стенам изб вечерней тишиной, на быстрые движения растений, сцепление дерев,
переплетенья ветвей п листьев с беглою луной. Я находил в нем маленькое I кодство с
тем в жизни человеческой, когда идет борьба прекрасного с уродством и мыслящего
здраво — с сумасбродством. Борьба меня волнует, как всегда. Они живет настойчиво и
грубо в полете птиц, в журчании ручья, определенна, как в игре на Кубок, где никогда
не может быть ничья».
Напомню, что свою поэтическую деятельность я на-i 1.1 именно в газете