Талисман прошлого "Тайна императоров"
Шрифт:
В момент, когда каждый из них готов был спустить курок, Клэр встала между ними, разведя руки в противоположные стороны. Подобно черно-серым, мрачным тучам, в воздухе повисло молчание. Клэр стыдилась своего вида, но прекрасно понимала, ради чего она это делает. Жизнь человека должна быть важнее гордости и предрассудков. Опустив голову вниз и безнадёжно уставившись в стекающую по её ногам грязь, Клэр, набравшись сил, выдавила из себя пару слов:
— Прошу вас не делать этого, тем более если причиной дуэли стала я.
Мишель в отличие от Петра по-прежнему не опускал
— Мишель! Не знаю, что произошло между вами, но, умоляю, опустите оружие, — Клэр взяла в свои мокрые дрожащие руки пистолет и, заметив, что пальцы Мишеля стали податливыми, медленно опустила его вниз.
— Клэр… — Мишель, наконец, обратил на неё свой взгляд и, заметив нежное, озябшее от дождя тело, тут же очнулся. — Какой я осел! — он принялся ругать себя, накрывая белоснежные плечи девушки своим гусарским ментиком.
Пётр, уже признавший свою вину, тяжело выдыхал тёплые пары воздуха. Наблюдая за тем, как Клэр продолжает мешать этому поединку, уберегая одного из них от неминуемой гибели, он из последних сил сдерживал запретные для мужчины эмоции.
Мишель, аккуратно усадил Клэр в седло и быстро повёл её к особняку Милановых. Тем временем Пётр, не обмолвившись ни с кем ни словом, вскочил на своего коня и изо всех сил погнал прочь от этого места.
— Скажите мне, Мишель, — спрашивала Клэр, сидя на лошади и в смущении прикрывая оголившиеся ноги, — неужели этот мир так жесток, что без мщения и убийств людская жизнь не представляется возможной?
— Увы, я знаю только тот мир, где принято защищать свою честь и честь женщины, к которой испытываешь самые серьёзные и сильные чувства, — отвечал он, не поднимая на Клэр глаза, чтобы лишний раз не смущать.
— Вы не можете говорить о чувствах так скоро, мы с вами совершенно не знаем друг друга. — произнесла она с женской нежностью, не отводя глаз от завораживающих капель дождя, которые медленно ползли по его лицу.
— Скоро? — слегка удивился Мишель. — Милая Клэр, наша жизнь мчится с невероятной скоростью. Порой мы не успеваем даже жить, не то что произносить какие-то слова. Поэтому мне всегда внушали, что лучше говорить о своих намерениях сразу, особенно если они чисты и искренни. Никогда не знаешь, что произойдёт завтра, а жалеть потом долгие годы, что не признался, когда была такая возможность, я не собираюсь.
— Я не могу ничего вам ответить, Мишель.
— А я не требую от вас ответа. Мне достаточно того, что видят мои глаза.
На подъезде к особняку их встретила взволнованная Мари.
— Мишель, умоляю, объяснитесь! Что с Петрушей? Где он? — позади неё стояла перепуганная Майя, вследствие чего можно было догадаться, что графине известно о дуэли.
— Не беспокойтесь, Мари, — спокойно, но чётко
— Что на этот раз? Он же ещё как дитя, — уверяла Мари Мишеля, тем самым оправдывая его поступки.
— Дорогая Мари. В следующий раз займитесь его воспитанием. Потому как читать письма, адресованные не ему, гнусно.
— Какие письма?
— Те, что я писал мадемуазель Клэр, но которые до неё так и не дошли.
Мари промолчала, но выражение её лица вмиг стало спокойнее.
— Можете не продолжать, князь. Теперь мне всё ясно. — Она перевела взгляд на Клэр и, словно очнувшись, резко заявила: — Клэр, милая, пойдём скорее в дом! Что заставило тебя выйти на улицу в таком виде?
— Доброе сердце, я полагаю, — сказал Мишель, после чего низко поклонился и уехал, больше не сказав ни слова.
— Глупый Петя! Глупый… опять за старое, — повторяла с досадой графиня, в то время как Майя согревала горячей водой продрогшие ноги Клэр. — В этом нет ничьей вины! — успокаивала она себя.
— Так уж и нет? — произнесла Клэр, по-прежнему трясясь от холода.
— С Петром это не в первый раз, но, надеюсь, после сегодняшнего дня в последний. Никто не заставлял его утаивать от тебя письма, а уж тем более их читать. Я полностью понимаю злость Мишеля на него.
— И всё же… Разве только дуэлью можно решить все обиды и споры?
— Мужчинам так удобнее. Что нам, женщинам, об этом знать!
Клэр показалось, что Мари слишком безразлична к этому вопросу. В её понимании дуэль была делом исключительно мужчин, а женщины не могли этому мешать, несмотря на то что исход таких дуэлей — гибель близких людей.
— Я не понимаю тебя. Неужели мне не следовало им мешать сегодня?
— Это был твой выбор. Конечно, я поступила бы так же, но, увы, в обществе это не принимают.
Напоследок Мари посоветовала Клэр какое-то время не вылезать из-под одеяла, чтобы избежать простуды. Та прилежно соблюдала постельный режим, но, заметив на столе два бумажных письма, вскочила с кровати, схватила попавшиеся под руки конверты и вернулась под одеяло. Сначала Клэр просто ощупала их пальцами, пытаясь почувствовать шероховатость желтеющей бумаги. Развернув их, она увидела едва разборчивый почерк. Письма, по всей вероятности, были написаны Мишелем пару дней назад.
«Не думаю, что смею писать вам так рано, но все же вы должны знать, что всегда можете рассчитывать на меня. Верите, но я до сих пор не могу простить себе ту дуэль, несмотря на то что получил прощение из ваших уст. Я долгое время искал вас в пределах леса, где вы скрылись, но тщетно. А когда снова увидел на балу, то не мог поверить своему небесному счастью. Несмотря на то что вы были в маске, я почувствовал, что это именно вы, поэтому и смотрел на вас в течение всего вечера, вздрагивая каждый раз, когда мы встречались взглядами. Чудно, право… Я молил Бога, чтобы под этой маской оказалось ваше лицо, Клэр. Если моё общество вам не наскучило, просто дайте знать. Достаточно пары слов.