Талисман прошлого "Тайна императоров"
Шрифт:
Она резко пробудилась ото сна и, всматриваясь в бесконечные узоры кольца, думала… «Сняв его, я могу сюда больше не вернуться…» Она вспомнила про Мишеля и Майю. При каждой новой попытке его снять сомнение в её голове только усиливалось. Клэр всё больше чувствовала себя на своём месте. Не белой вороной в своём мире, где её душу понимала исключительно бабушка, а действительно на своём месте. До сегодняшнего утра она не признавала этого, но теперь чётко ощущала, что всё происходящее вокруг постепенно становится её частью.
За завтраком Пётр был как никогда молчалив. Его томные зелёные глаза только на мгновение поднимались на сидящую напротив Клэр. Не находя встречного внимания,
— Как ты чувствуешь себя, душенька? — спросила Мари, разглядывая царапины на руках девушки.
— Прекрасно, Мари! Спасибо за заботу. Вчерашний день оставил очень много переживаний.
— Некоторым из которых вы определённо рады, — пробормотал себе под нос Пётр, раздражённо вертя печёный картофель вилкой.
— Что вы имеете в виду? — удивлённо спросила Клэр, делая небольшие глотки травяного чая.
— Ну как же? Гости ещё не успели разойтись, а вы с господином Равниным уже о чём-то мило беседовали в вашей спальне. К тому же наедине.
Наконец Клэр поняла причину его утреннего недовольства:
— С ваших слов можно подумать, что вы ревнуете, граф!
— Ревную? Вас? Вы слишком заблуждаетесь на свой счёт. Поверьте, в Петербурге достаточно юных дам куда прелестнее вас, — на этих колких словах Пётр резко отодвинул свой стул и как по щелчку вышел из комнаты, где проходил завтрак.
— Как ты смеешь так говорить с нашей гостьей?! — кричала ему вслед возмущённая Мари, пока разгневанный юноша покидал залу. — О, дорогая! Забудь, что он сейчас сказал. Ему только семнадцать лет. Он никогда не отличался постоянством ни в манерах, ни в любви к юным дамам. Через каждые три месяца он обязательно находит себе музу, по которой страдает, не спит ночами и пачкает бумагу чернилами. Полгода назад Петруше вздумало жениться, но у его избранницы было большое приданое, из-за чего все его друзья принялись распускать слухи, якобы он женится ради денег. Он так сильно переживал, что на пару недель сбежал в соседнюю губернию. Ни письма не оставил, ничего… Думали, пропал где-то на дуэли.
— Может, отпустить его в полк на службу, как он того желает? — Клэр вспомнила, как совсем недавно Пётр жаловался на невестку, якобы та запрещает ему заниматься любимым делом.
— Я никогда не препятствовала ему в этом. Напротив, мой супруг, его старший брат, уже давно предлагает ему вступить в гусарский полк, где служит сам.
— Но… Я не понимаю. Пётр сказал, что…
— Пётр хочет, чтобы всё внимание мира было приковано к нему одному, — отвечала Мари, заметив сомнение на лице гостьи. — Умирая, его мать наказала зачислить его в гусарский полк лейб-гвардии. В этом полку служили все мужчины по линии Милановых. Увы, Петра не привлекает образ жизни нынешних гусар, и видит он себя лишь полковником от инфантерии. Но для этого нужно делать успехи в службе начиная с низших чинов, не говоря уже о приличных затратах. Я дала ему выбор. Он может пойти на службу туда, куда ему вздумается, но при этом лишиться ежемесячного пособия. Многие корнеты живут исключительно на воинское жалованье, и ничего, умудряются находить деньги на все необходимое.
— Но Петра это условие не устраивает? — завершила её мысль Клэр.
— Именно. Оттого у нас вечные споры, и каждый раз он думает, что сможет меня переубедить.
Клэр крайне поразилась тому факту, что Петр солгал ей в первую же встречу. Хотел ли он тем самым вызвать к себе жалость?
До обеда Клэр прогуливалась по уже хорошо знакомому ей саду, размышляя о том, как всё-таки удивительна людская натура. Во все времена в человеке уживаются вместе и злоба, и подлость, и сомнения, и
У Клэр всегда было противоречивое представление о девятнадцатом веке. Казалось, в это время жили благороднейшие люди, которые не имели тех пороков, которые она наблюдала практически каждый день в своём мире. Каково же было её разочарование, когда на примере разбойников и Петра она поняла, что это была иллюзия.
— Я ждал Вас, — сказал знакомый голос за спиной, услышав который, Клэр неохотно оглянулась.
— Мне нечего вам добавить, кроме того, что вы наговорили за завтраком.
— Клэр Данииловна, послушайте! Мной двигали чувства, над которыми я не властен.
Она никак не реагировала на его исповедь, продолжая идти вперёд по каменной дорожке, задрав вверх кончик носа.
— Мисс Клэр, вы должны выслушать меня!
— Разве? Я ничего не должна вам, Пётр Николаевич. Своим спасением и заботой, которая мне была оказана, я обязана исключительно Мари и Мишелю. Не вам! — Клэр злилась. Чувство досады от упрёков Петра возрастало с каждым его неловким словом.
— Я вспылил, признаю это! Мной действительно движут искренние чувства к вам, от которых я уже третий день не могу есть и спать. Я стыжусь своих слов, равно как и своего поведения.
Наконец Клэр остановилась, проникшись его признанием. Её сердце вмиг смягчилось, и, немного остыв, она решила дать ему шанс на прощение.
— Я знаю вас совсем немного времени, но… вы успели поразить меня и своим умом, и красотой. Увидев вас, Клэр, моя голова совершенно перестала контролировать порывы моего молодого сердца. Прошу простить мне мою дерзость. Я уверяю, что более подобного не повторится.
— Что ж, я прощаю вас, — театрально подняв брови, ответила Клэр. Она не могла не заметить его симпатию к ней, но всё же ей проще было увильнуть от этого разговора, перейдя на другую тему, чем объяснять молодому, вспыльчивому юноше, что это чувство не взаимно. Безусловно, Пётр нравился ей, но скорее, как друг или младший брат. Клэр всегда пользовалась этим проверенным на практике методом, зная, что придёт время — и он поймёт, что она к нему безразлична в плане любви. Всячески игнорировать его чувства, без малейшего поощрения, — мысль, которая теперь не выходила из её головы.
— Как я могу загладить свою вину перед вами?
— Помнится, вы говорили, что увлекаетесь поэзией. Я бы с удовольствием послушала ваши стихи, — выдержав небольшую паузу, сказала она, продолжая идти уже подле Петра.
— Дайте мне пару дней, и я сочиню стихотворение исключительно для вас!
— Ну хорошо, — Клэр это польстило, и розовая улыбка растеклась по её нежному лицу.
Клэр и представить не могла, что способна так быстро прощать обиды. Может быть, её огорчили не слова Петра, а то, с какими эмоциями он их говорил. В любом случае сейчас ей было очень легко прогуливаться с ним за дружеской беседой вместо осознания задетой гордости, которая никому из них не принесла бы счастья.