Талисман
Шрифт:
В дверях появились несколько человек: Кейси, Уорвик, Зингер, три здоровенных парня. И Преподобный Гарднер с черной коробочкой, похожей на футляр для очков, в руке.
— Достаточно, я сказал! — Джек бросил взгляд на вошедших и подбежал к Волку. — Достаточно! Прекрати сейчас же! Слышишь? Сейчас же прекрати!
— Ладно, — спокойно сказал Волк. Он отпустил руку Гектора, и Джек увидел нечто ужасное, похожее на искореженное велосипедное колесо. Пальцы Гека торчали под самыми неестественными углами. Гек всхлипнул и прижал свою искалеченную руку к груди.
— Ладно,
Сразу шесть человек набросились на Волка. Он развернулся вполоборота, высвободил одну руку, и секунду спустя Уорвик уже сползал по стенке. Кто-то закричал.
— Держите его! — скомандовал Гарднер. — Держите его! Держите, ради всего святого!
Он открыл плоскую черную коробочку.
— Не надо, Волк! — крикнул Джек. — Остановись!
Еще несколько секунд Волк продолжал сражаться, но потом отступил назад и дал прижать себя к стене. Со стороны это было похоже на то, как лилипуты связывали Гулливера. Санни Зингер, по всей видимости, боялся Волка.
— Держите его, — повторил Гарднер, доставая из коробочки одноразовый шприц. Такая знакомая, добрая и почти застенчивая улыбка заиграла на его губах. — Держите его, ради Христа!
— Зачем это? — воскликнул Джек.
— Джек? — теперь Волк выглядел испуганно. — Джек? ДЖЕК?
Джек попытался преградить Гарднеру дорогу к Волку, но тот отшвырнул его в сторону. Немалая сила таилась в этом худощавом человеке. Джек отлетел в сторону Мортона, который вскрикнул и отстранился от него, как будто Джек был прокаженным. Волк снова начал вырываться, но было уже слишком поздно — один против пятерых, это слишком даже для Волка. Возможно, во время полнолуния все могло бы сложиться по-другому.
— Джек! — выл Волк. — Джек! Джек!
— Держите его, ради Бога, — прошептал Преподобный Гарднер. Затем он закусил губы и вогнал шприц в вену Волка.
Волк вздрогнул, вскинул голову и завыл.
«Убью тебя, сволочь, — беспомощно думал Джек. — Убью! Убью! Убью!»
Волк отбивался из последних сил. Гарднер стоял в стороне и спокойно наблюдал за происходящим. Волк приподнял колено и ударил Кейси в низ живота. Тот несколько раз судорожно глотнул воздух, покачнулся и упал. А минуту или две спустя Волк пошатнулся… а затем стал медленно оседать.
Джек поднялся на ноги, рыдая от бессильного гнева. Он попытался прорваться сквозь плотную стену схвативших его друга людей в белых свитерах, когда увидел, что Кейси бьет Волка по беспомощно опущенному лицу и кровь струится из его разбитого носа.
Джека снова отшвырнули. Он поднялся, огляделся по сторонам и увидел испуганные лица тех мальчиков, с которыми он собирал камни на Дальнем поле.
— Он будет сидеть в карцере, — сказал Гарднер, когда колени Волка окончательно согнулись, — до тех пор, пока… — Он медленно перевел взгляд на Джека. — Возможно, пока вы не решите рассказать мне, где мы с вами раньше встречались, мистер Паркер.
Джек стоял и смотрел себе под ноги, не говоря ни слова. Его глаза медленно наполнялись горячими, полными ненависти слезами.
— В
С этими словами Гарднер вышел.
Когда Джек и остальные мальчики стройными рядами шагали на утреннюю проповедь, Волк все еще завывал в карцере. Насмешливые глаза Преподобного Гарднера остановились на бледном, осунувшемся лице Джека. «Может быть, сейчас, мистер Паркер?»
«Волк, пойми, она — моя мама, моя мама, моя мама…»
Волк продолжал кричать и тогда, когда Джек и остальные мальчики, отобранные для работы в поле, разделились на две группы и разошлись по грузовикам. Каждый раз, проходя мимо карцера, Джек едва сдерживался, чтобы не закрыть уши руками. Этот вой, эти душераздирающие всхлипы…
И каждый раз Зингер подходил к нему вплотную.
— Преподобный Гарднер сейчас в своем офисе, и он желает сию минуту выслушать твою исповедь. Слышишь, ты, сопляк? — говорил он. — И еще он просил передать тебе, что выпустит этого придурка из карцера, как только ты расскажешь то, что он хочет знать.
Голос Санни действовал на нервы, а его лицо пугало.
Волк стонал, кричал и выл, желая быть выпущенным на свободу; металлическая обшивка стен карцера гудела и содрогалась от яростных ударов.
«Волк, она — моя МАМА…»
— Я не могу рассказать ему того, что он хочет, — сказал Джек. Он резко обернулся в сторону Зингера, и это движение выдало силу, которую он получил в Долинах. Зингер сделал два больших шага в сторону. Удивление и страх одновременно отразились на его лице. Он споткнулся о свою собственную ногу и рухнул на один из грузовиков. Если бы того не оказалось рядом, Зингер непременно упал бы в грязь.
— Ну ладно, — сказал Зингер. Его голос прозвучал почти жалобно. — Ладно, ладно. Забудь это. — Его худое лицо снова приобрело надменный вид. — Преподобный Гарднер попросил меня, в случае если ты не ответишь на его вопрос, напомнить, что твой друг в карцере взывает к тебе. Ты понимаешь это?
— Я знаю, к кому он взывает.
— Быстро в грузовик! — сказал, проходя мимо, Педерсен, даже не удостоив их взглядом… Только поравнявшись с Зингером, он поморщился, словно почувствовал запах тухлятины.
Джек слышал завывания Волка даже после того, как грузовики тронулись с места, хотя оба тарахтели, как пустые бочки, и давно не видевшие ремонта двигатели бешено ревели. Ничто не могло заглушить этот плач. Казалось, между Волком и Джеком пролегла невидимая связь — он слышал его крики, даже когда рабочие бригады достигли Дальнего поля. Однако понимание того, что вой звучит только в его голове, не утешало Джека.
Ко времени ленча Волк затих, и Джек внезапно понял, хотя и не был до конца в этом уверен, что Преподобный Гарднер приказал убрать его из карцера, пока его крики и завывания не начали вызывать нездоровый интерес. После того что произошло с Фердом, ему не хотелось привлекать ничьего внимания к «Дому Солнечного Света».