Талисман
Шрифт:
Ричард отвернулся, и его вырвало.
Джек поддержал его. Иначе, подумал он, Ричард просто упал бы. Он был потрясен тем, как похудел Ричард, и тем, каким горячим было его тело.
— Извини, что я сказал так, — промолвил Джек, когда Ричарду стало немного лучше, — это было необдуманно.
— Да, это так. Но, мне кажется, это единственная вещь, которая могла… ты понимаешь…
— Убедить тебя?
— Ага. Может быть. — Ричард посмотрел на него усталыми глазами. Прыщики усеивали его лоб, язвочки окружали рот. — Джек, я должен у тебя спросить кое-что, и я хочу, чтобы ты ответил мне… прямо. Я
О, я знаю, о чем ты хочешь меня спросить, Ричи.
— Через несколько минут, — сказал Джек. — Мы разберемся со всеми вопросами и ответами через несколько минут. Но сначала нам надо кое-что сделать.
— Что сделать?
Вместо ответа Джек пошел к маленькому поезду. Он постоял некоторое время, рассматривая его: локомотив, пустой вагон, платформа. Мог ли он как-нибудь перенести его в Калифорнию? Он так не считал. Перенестись с Волком было нелегко; когда он перетаскивал Ричарда в Долины из общежития Тэйера, он чуть не вывихнул руку; и то и другое требовало полного осознания своих действий. Насколько он помнил, он совсем не думал о поезде, когда переносился в этот раз, — он думал только о том, чтобы вытащить Ричарда из Волчьего полувоенного тренировочного лагеря прежде, чем тот увидит своего старика. Все принимало немного другую форму, переносясь из одного мира в другой: перемещение требовало и изменений. Рубашки превращались в камзолы, джинсы могли стать шерстяными брюками, деньги превращались в палочки. Но этот поезд выглядел в точности так же, как и там. Морган смог создать нечто, не меняющееся при перемещении.
Кроме того, они носят там джинсы, Джеки.
Ага. И хоть у Осмонда был его верный кнут, у него был и карабин.
Карабин Моргана. Поезд Моргана.
Спина его покрылась мурашками. Он услышал ворчание Андерса:
— Нехорошее дело.
Это в самом деле было так. Очень нехорошее дело. Андерс был прав: это были черти, собравшиеся в клубок. Джек засунул руку в кабину, взял один «узи», присоединил к нему свежий магазин и пошел туда, где стоял Ричард, наблюдавший за ним со скрытым интересом.
— Это похоже на старый лагерь для тренировок на выживание, — сказал он.
— Ты имеешь в виду место, где типы, похожие на солдат фортуны, готовятся к третьей мировой войне?
— Да, вроде того. Есть немного таких мест в Северной Калифорнии. Они прыгают и роют окопы некоторое время, потом теряют интерес к третьей мировой войне, или их арестовывают за незаконное хранение оружия, или за наркотики, или еще что-нибудь. Мой… мой отец говорил мне об этом.
Джек ничего не сказал.
— Что ты собираешься делать с автоматом, Джек?
— Я собираюсь попробовать избавиться от этого поезда. Есть какие-нибудь предложения?
Ричарда передернуло, его рот вытянулся в гримасе отвращения.
— Никаких.
— Может ли «узи» сделать это, как ты думаешь? Если я выстрелю в ту пластиковую дрянь?
— Одна пуля вряд ли. Целый магазин — может быть.
— Посмотрим. — Джек снял автомат с предохранителя.
Ричард схватил его за руку.
— Хорошо бы перейти к
— О’кей.
Около покрытого вьюнком забора Джек нацелил «узи» на плоские и смятые упаковки пластиковой взрывчатки. Он нажал на курок, и «узи» разорвал тишину в клочья; из его ствола вырвалось пламя. Автоматный огонь казался неестественно громким в монастырской тишине пустого лагеря. Птицы, захлопав крыльями, ринулись в более спокойную часть леса. Ричард вздрогнул и прижал ладони к ушам. Брезент трепыхался и приплясывал. Вдруг, хоть Джек и продолжал нажимать на курок, огонь прекратился. Магазин был исчерпан, а поезд по-прежнему стоял на рельсах.
— Так, — сказал Джек, — это было прекрасно. Есть ли у тебя еще какие-нибудь…
Платформа извергла сноп синего пламени и оглушительный грохот. Джек увидел, что платформа буквально начала подниматься над рельсами, словно взлетая. Он схватил Ричарда за шею и толкнул его вниз.
Взрывы продолжались в течение долгого времени. Металл свистел и пролетал над их головами. Сильный металлический ливень пролился на крышу железного домика. Внезапно крупный кусок издал звук подобно китайскому гонгу, что-то действительно большое пролетело прямо над Джеком, пробив огромную дыру в заборе, и тогда Джек решил, что пора убираться отсюда. Он сгреб Ричарда в охапку и потащил его к воротам.
— Нет! — закричал Ричард. — Рельсы!
— Что?
— Ре…
Что-то снова просвистело над ними, и мальчики присели, стукнувшись головами.
— Рельсы! — крикнул Ричард, потирая голову бледной рукой. — Не на дорогу! К рельсам!
— Понял! — Джек удивился, но вопросов задавать не стал. Они направлялись куда-то.
Мальчики поползли вдоль железнодорожного полотна, как солдаты, пересекающие нейтральную полосу. Ричард полз немного впереди, двигаясь к дыре в заборе.
Когда они оказались за забором, Джек оглянулся и увидел то, что ему было нужно, или то, что он хотел, через приоткрытые ворота. Большая часть поезда, казалось, просто испарилась. Исковерканные куски металла — некоторые из них узнаваемые, большинство нет — лежали вокруг того места, где поезд стоял, вернувшись в Америку, где он был построен, куплен и оплачен. То, что мальчики не были убиты пролетавшей шрапнелью, было удивительно; то, что у них не было даже царапин, было почти неправдоподобно.
Худшее было позади. Они стояли за воротами, но были готовы в любой момент пригнуться и бежать, если произойдут запоздалые взрывы.
— Моему отцу не понравится, что ты взорвал его поезд, Джек, — сказал Ричард.
Его голос был совершенно спокоен, но, когда Джек посмотрел на него, он увидел, что Ричард плачет.
— Ричард…
— Нет, ему это совсем не понравится, — сказал Ричард, словно отвечая самому себе.
Густая, высотой по колено, полоса травы росла между рельсами, ведущими прочь от лагеря, на юг, как прикинул Джек. Сами рельсы были ржавыми и давно не использовавшимися, в некоторых местах они были странным образом искривлены.