Там, где цветёт папоротник

Бутусова Лена

Марун хмыкнул, тоже чуть отстранившись:

– Пришел ко мне, не унимался, все звал за собой. Я и решил, что беда с тобой стряслась.

– Так, это ты меня спас? – ведьмочка потрепала медвежонка по загривку, показательно отвернувшись от мужчины.

– Ага, он, – Марун проворчал и тоже отвернулся.

Поняв, что сказала не то, Любомира нахмурилась и ткнулась лбом в плечо охотника. Он, не глядя, обнял ее снова. На Любомиру дождь почти не попадал, она пригрелась у теплого бока Маруна и незаметно

задремала.

А когда открыла глаза, гроза уже закончилась, мокрый лес медленно обсыхал под лучами летнего солнца, настойчиво распихавшего тучи в стороны. Голосили птицы, радуясь, что ненастье прошло.

Вот только Маруна рядом не было.

***

Спросонок ведьмочка едва не разревелась с досады. Неужто он опять ушел? Или – хуже того – почудилось ей, что Марун-охотник вернулся за своей капризной подопечной? Как почудился медведь-великан и цветок папоротника? Но тут до носа Любомиры донесся запах дымка от костра, и радостная ведьмочка выбралась из убежища в корнях дерева.

Охотник сидел у костерка, возле которого сушились его и Любомирины сапоги, и стругал что-то из куска дерева. Ведьмочка покосилась на свои босые ноги – она даже не заметила, как Марун разул ее во сне.

– Долго я проспала? – она не отваживалась поднимать на охотника глаза. Она ведь хотела поцеловать его и даже почти поцеловала, и теперь ей было очень стеснительно. То ли от того, что хотела, то ли от того, что почти.

Марун отрицательно покачал головой.

– Где Беруня? – Любомира подошла к костру.

Все также молча охотник кивнул в сторону: косолапый увлеченно вылизывал небольшой туесок, о содержимом которого теперь можно было только догадываться.

??????????????????????????

– Можно я посушу одежду? – Любомира продолжала говорить самолично – охотник хранил молчание. Рубаха ведьмочки промокла насквозь и теперь неприятно липла к телу.

Приглашающим жестом Марун указал на костер, а сам, не отрываясь от занятия, развернулся в другую сторону от Любомиры.

– Не подглядывай, – девушка подозрительно покосилась в спину охотника, но тот снова ничего на это не ответил.

Чуть помешкав, ведьмочка стянула мокрую рубаху через голову, надеясь на честность охотника. Впрочем, ее прелести он уже видел, когда она в Белояре плескалась. При воспоминании о той купальской ночи, на щеки Любомиры выполз румянец. Она то и дело поглядывала на оборотника. Но тот делал вид, что его вовсе не волнует, что прямо за его спиной молодая девица стоит совсем нагая, силясь просушить одежу в теплом воздухе его костра.

Молчание тяготило, и Любомира не выдержала:

– А что ты делаешь?

Марун молча продемонстрировал ей заготовку, но девушка даже не успела разглядеть, что это было. Досадливо поджала губы, но решила не сдаваться:

– А как ты меня нашел?

Любомира

решила уже, что на этот вопрос Марун тоже не ответит, но неожиданно он проговорил:

– Клубочек твой путеводный дорогу указал.

Ведьмочка опешила:

– Так ведь… дурной этот клубочек, порченый. Не умеет он пути указывать…

– Я его в луже нашел, – охотник прервал ее на полуслове. – Он яркий. Его в лесу хорошо заметно. На, вот, – он поднял с земли подсохший клубок и, не глядя, протянул его за спину, передавая Любомире, – свяжи все-таки братцу рукавички.

– Спасибо, – она проговорила оторопело и взяла клубочек. – Кабы только братца теперь отыскать…

– Отыщем. Я и без клубочка знаю, где на болоте Ягиня живет. Отведу тебя, раз взялся.

– Спасибо, – Любомира повторила еще раз и закусила губу. Скорей бы уж рубаха высохла… – А я видела, как цветет папоротник, – вдруг проговорила торопливо, словно боялась, что охотник не станет слушать.

Марун только плечами пожал:

– Не ко времени ты его видела. Папоротник только на купальскую ночь цветет, поздновато уже.

– А говорят, – Любомира замешкалась, решая, стоит ли говорить дальше, – что цветок папоротника любую хворь может излечить, любое проклятие снять…

– Ты к чему это клонишь? – Марун даже полуобернулся на девушку, но быстро спохватился и снова сел к ней спиной.

– Так ты ж сам говорил, что не всегда был берендеем, – Любомира прижала к груди почти высохшую рубаху и шагнула к Маруну. – А ну как, цветок тебе поможет?..

И снова шагнула к нему, сама не своя от охватившего ее волнения.

– Не болтай попусту, – Марун дернул головой и снова, словно бы невзначай искоса глянул на Любомиру. А та приблизилась еще на шаг, рубашка повисла в опущенной руке…

Неожиданно охотник, зарычал, словно прямо сейчас собирался обратиться зверем, замотал головой, разлохматив русые волосы:

– Чего творишь, девка?

Любомира от испуга попятилась.

– Говорил же, не завлекай меня, – Марун прижал ладони к лицу, продолжая мотать головой из стороны в сторону.

– Да, больно ты мне нужен, – дрожащими руками ведьмочка натянула воглую рубаху на тело и отступила так, чтобы между ней и охотником оказался костер.

– Раз не нужен, вот и славно, – Марун выдохнул хрипло и убрал руки от лица. – Я медведя долго в поводу держал, но теперь он так и рвется на волю. Не надо, Любомира, со мной играться, я давно без женской ласки. И чем дольше, тем сложнее нутро медвежье прятать.

– Так… я… – ведьмочка опять засмущалась, а оборотник продолжал:

– Либо да, либо нет. Раз нет, значит, нет, но вот эти вот штучки свои девичьи брось. Поняла? – он спросил очень строго и повернулся к ведьмочке, глядя на нее исподлобья.