Там мое королевство
Шрифт:
Вот только весна теперь была по-настоящему вечной.
Ненастоящая мать
Лена уже минут двадцать не могла выбрать подарок для дочери. Она стояла в торговом центре у витрины с детскими товарами, ковыряла лак на ногтях и смотрела так, как будто ее загипнотизировали. Из витрины на нее пялились страшненькие куклы.
– Мама! – кто-то дернул ее за край пальто.
«Как странно, Катю же я с собой не брала», – подумала Лена и обернулась.
Из-под шапки и исподлобья на нее смотрела незнакомая девочка.
– Мамочка, я тебя нашла, – сказала девочка и обхватила Лену руками.
Женщина осторожно отстранила от себя ребенка и присела так, чтобы быть одного с девочкой роста.
– Ты что, потерялась? – участливо спросила она.
– Я уже нашлась, – ответила девочка.
– Как тебя зовут?
– Алиса.
– Хорошо, Алиса, а меня зовут Лена. А где твоя мама? Ты ее потеряла?
– Ты – моя мама! – с нажимом сказала девочка и снова обхватила Лену руками.
– Послушай, малышка, я не твоя мама. – Лена осторожно попыталась высвободиться из цепких объятий. – Давай мы сейчас пойдем и поищем твою маму. А еще лучше – пойдем к информационной стойке, и они по громкой связи позовут твою маму. И она очень быстро тебя найдет.
– Не найдет.
– Это почему?
– Потому что я уже сама нашла тебя, ма-м-м-мо-чка.
Лене стало как-то не по себе от настойчивости девочки, и она скорее потянула ее к стойке информации.
По торговому центру разнеслось: «Найдена девочка, на вид – шесть лет, одета в оранжевый пуховик и синюю шапку…»
Лена посмотрела на Алису, которую все еще держала за руку, лицо ребенка начало неприятно плаксиво кривиться:
– Мамочка, не бросай меня!
– Я тебе не мама! – не выдержала Лена и выдернула свои пальцы из маленькой ладошки. И тут же почувствовала стыд: ребенок ищет маму, а она психует.
Вместо того, чтобы разреветься, девочка вдруг по-серьезнела и, сосредоточенно глядя на Лену, начала выворачивать карманы.
– Я могу дать тебе фантик, я могу дать тебе два рубля, я могу тебе дать голову Барби, я могу тебе дать вот что еще, – быстро тараторила девочка, протягивая Лене свои дары, – если ты останешься моей мамой.
Лена беспомощно оглянулась по сторонам. Ей хотелось убежать, но она застыла на месте. Девочка с надеждой смотрела на нее.
«А что если ее мама не придет? Что тогда? И что у ребенка за мать такая, от которой она так хочет избавиться?»
– Простите, это моя дочка, – услышала она спасительный голос, – убежала вот от меня.
Лена обернулась, ожидая увидеть какую-то злобную напомаженную тетку с алкогольным амбре, но на нее смотрела женщина, похожая на погрустневшую волшебницу из детских сказок. Престарелую волшебницу.
–
– Ничего. Я привыкла, – ответила женщина и протянула руку, чтобы погладить девочку по голове.
– Я не твоя дочка! – неожиданно взвизгнула девочка и ударила по большой руке, тянувшейся к ней. – Это моя мама! – Она указала маленьким пальцем на Лену и тут же затараторила: – Я могу дать тебе фантик, я могу дать тебе два рубля, я могу тебе дать голову Барби, я могу тебе дать вот что еще!
– Алиса, прекрати, – устало и как-то совсем грустно попросила женщина.
– Ненастоящая! Ненастоящая мама! – продолжала кричать девочка.
Лене хотелось провалиться сквозь землю. Она чувствовала, что вот-вот расплачется. Ей было стыдно за то, как плохо она подумала о матери девочки. «Дети все-таки бывают удивительно жестокими, – подумала она. – Но почему Алиса так себя ведет? Если бы моя Катя такой концерт устроила, я бы с ума сошла».
– Почему она называет вас так? – не особо рассчитывая на ответ, спросила она.
– Как – так? – спросила женщина.
Лене не хотелось говорить эту фразу вслух, но женщина как будто ее провоцировала, а может, просто нервничала и потеряла нить разговора.
– Ну, – Лена замялась, – ненастоящей…
Женщина вздохнула и, грустно улыбнувшись, ответила:
– В садике Алисе кто-то сказал, что я не могу быть ее матерью, потому что слишком старая. Она это запомнила, и вот теперь стыдится меня и ищет настоящую мать.
– Простите меня, пожалуйста, за то, что спросила. Да и вообще, простите.
– Не за что вам извиняться. Уж вам-то точно.
– Я могу дать тебе фантик, я могу дать тебе два рубля, я могу тебе дать голову Барби, я могу тебе дать вот что еще!
– Алиса, ну хватит! Смотри, на тете уже лица нет от твоих криков.
Женщина подхватила девочку и понесла ее к выходу под крики: «Ненастоящая! Ненастоящая мама-а-а-а!»
Лена, не зная куда себя деть, побрела назад к витрине с куклами. В горле саднило, руки тряслись. «Ну хоть подарок Кате куплю», – подумала она.
Выбрав наиболее «взрослую» на свой взгляд куклу, она потянулась в карман пальто за кошельком.
Кошелька в кармане не было. Как давно уже не было несчастной маленькой девочки и грустной обиженной женщины.
Вот именно такими, какими нарисовало их воображение Лены, их никогда и не было. От злости она теперь по-настоящему разревелась.
– Лапает сейчас какую-нибудь другую дурочку с криками «ненастоящая мать», – плаксиво передразнила девочку Лена.