Таможня дает добро
Шрифт:
Кора залаяла снова — на этот раз громко, заливисто, настойчиво. Роман обернулся — и увидел милях в трёх от утёса судно, идущее к острову. Парусов на двух его мачтах не было; из чёрной, с поперечной жёлтой полосой, трубы над волнами стлался чёрный угольный дым. Угля кочегары явно не жалели — даже с такого расстояния ясно различался высокий белопенный бурун у длинного, угрожающе вытянутого вперёд таранного форштевня.
— Это «Латр»! — уверенно определил Казаков. — Серёга, слышишь — Дзирта пришла! Давайте-ка по-быстрому перекусим, и пойдёмте вниз, к лагуне, встречать! А бутылку припрячь, теперь нам точно будет не до выпивки!
Это ещё почему? — возмутился Сергей. — Кто только что говорил — спиртное в малых дозах полезно в любых количествах? А за Дзирту не беспокойся — пока в лагуну войдёт, пока на якоря встанет, пока съедет на берег, часа полтора пройдёт, не меньше. Свободно
* * *
Вдалеке одиноко хлопнула пушка. Звук получился какой-то несерьёзный, игрушечный — как от откупоренной бутылки с шампанским. Ему ответил сдвоенный выстрел, гулкий, солидный — словно какой-то великан два раза подряд хлопнул в ладоши. Грохот залпа докатился до маячной площадки, произведя переполох среди гнездящихся в трещинах и выемках скалы крачек. Птицы взмыли над утёсом пернатым, бестолково гомонящим облаком и долго потом не могли успокоиться, оглашая окрестности своими пронзительными криками.
— Первый — салют с «Латра». — уверенно определил Сергей.
— Точно, её баковая мелкашка. — согласился Пётр. — А второй — это «Квадрант», Бонифатьич развлекается.
— Он, больше некому. Дзирта-то понятно, ей морской устав предписывает производить салютацию при входе в иностранный порт — а старику-то что неймётся? Уж седьмой десяток разменял — а всё никак не наиграется в войнушку…
Пётр при этих словах помрачнел, насупился и, желая видимо, скрыть эмоции, единым бухом отправил в рот полстакана рома. «Ну да, конечно, — вспомнил Роман, — ведь и Маячному Мастеру пошёл седьмой десяток, и отнюдь не только по документам, как у старого его друга. И тоже, судя по всему, не наигрался… А вот Сергей — Мастер Серж, как его именуют зурбаганские коллеги по Лоцманской Гильдии, — явственно кривит душой. Он ведь и сам в восторге от всех этих военно-морских церемоний с пушками и салютами, невооружённым взглядом видно, сколько не прячься под маской иронического цинизма… Врунгель на самом деле, оживился, когда с берега доставили пушки с поворотными тумбами — для них на 'Квадранте» ещё при постройке были предусмотрены специальные подкрепления палубы и погреба для боезапаса. Два морских орудия — четыре дюйма, ствол длиной в двадцать шесть калибров, нарезное, заряжаемое с казны, с поршневым затвором, способное забросить чугунные, начинённые пироксилином бомбы на дистанцию в три с четвертью мили — были заказаны на оружейной фабрике в городе Аламбо, переправлены в Зурбаган, а оттуда, в трюме «Клевера» попали и на остров. Здесь их вместе со боезапасом (по двести унитаров в длинных, из жёлтой латуни, гильзах, на ствол — сдали на берег, на хранение в специально для этой цели сооружённом сарае. И когда «Квадрант-2» бросил в лагуне якорь — Сергей перво-наперво распорядился извлечь пушки из «арсенала» и ставить на палубу, где ещё при постройке были предусмотрены для них особые подкрепления в виде дополнительных бимсов, усиленных стальными уголками. Работы по вооружению шхуны возглавил «Врунгель» — распоряжался, давал указания, выбирал тали, крутил рукоятку лебёдки, пока его едва не едва не придавило многопудовой станиной, под которую старик полез, чтобы проверить, точно ли входят в отверстия болты креплений. И самолично дёрнул запальный шнур, приветствуя входящий в лагуну таможенный крейсер так, как это предписывают строгие правила военно-морского этикета — залпом из всех орудий главного калибра.
* * *
Обещанная беседа не состоялась. Сергей заявил, что глупо обсуждать серьёзные дела, не узнав последние новости, которые Дзирта наверняка доставила из Зурбагана. Ограничились небольшим перекусом (изрядная часть приготовленного досталась Коре) и засобирались вниз. Темнело; тропу, вьющуюся поперёк крутого скалистого гребня, приходилось искать чуть ли не наощупь — спасибо, Казаков позаботился и протянул вдоль неё перила из толстого каната. И всё равно в двух-трёх местах у Романа сердце уходило в пятки — тропа сужалась по полутора шагов, а внизу, у подножия утёса, ревел океанский прибой, лететь до которого было верных метров пятьдесят — если не напорешься по пути на острые каменные клыки скальных выступов.
До раскинувшегося на берегу лагуны поселения они добрались за час с четвертью; «Латр» уже бросил в лагуне якоря, и Роман понял, почему его собеседники так пренебрежительно отзывались о его орудиях. Вернее, орудии, единственной шестифунтовой пушечке, что примерно соответствовало
Сергею поддакивал Казаков, уснащая его рассказ красочными подробностями. Он, оказывается, тоже был там — состоял смотрителем местной туристической достопримечательности, старого, построенного ещё в начале двадцатого века маяка. Начальство, платившее ему зарплату — в российских рублях, на карточку Сбербанка, как и прочим сотрудникам природно-исторического заповедника — не догадывалось, что маяк недавно был внесен в гильдейский Реестр, и его фонарь (исправно потребляющий электроэнергию, что зафиксировано в показаниях счётчика и счетах, рассылаемых АО «Карелэнерго») не просто мигает по вечерам на потеху туристам, а указывает вход на Фарватер, по которому судно, покинув Онежское озеро, попадает прямиком в Маячную Гавань, на берегу которой раскинулся славный город Зурбаган…
Но всё когда-нибудь заканчивается — закончилась и это вынужденное затворничество — после громкой истории с Регатой Пяти Маяков и гибели наставника Сергея, мастера Валуэра, адмирал сменил гнев на милость и даже добился для Дзирты нового назначения. Вступив в командование «Латром», девушка приняла участие в нескольких операциях, которые Сергей со своими друзьями проворачивал в разных мирах — вот и сейчас она готова помочь в поисках «Серой чайки». Где предстоит искать беглый пароход — Роман пока не знал; именно это они намеревались обсудить за в отдельном, «гостевом» домике посёлка. Туда, кроме Сергея, Казакова и Дзирты, явился и «Врунгель», закончивший возиться с вооружением «Квадранта»; разбитная деваха из переселенцев (родом из городка Каперна, заметил Казаков, как гриновская Ассоль) — выставила на стол большие деревянные блюда, полные ломтей жареного мяса, тушёных овощей и рыбы, запечённой с картофелем. Сергей добавил к этому натюрморту початую бутылку покетского, присовокупив к ней графин с коньяком, и совещание — если, конечно, у кого-то повернулся бы язык назвать так это обильное застолье — началось.
II
— Меня — и таможенным инспектором? — Роман в изумлении вздёрнул брови. — Это что, в Зурбагане так шутят?
— Мы не в Зурбагане. — сказал Сергей. — И шутят там по-разному, сам потом увидишь… А пока — не спорь пожалуйста, это дело решённое.
— Вот уж хрен вам — решённое! — возмутился Роман. — А меня значит, забыли спросить?
— Ваш друг допустил небольшую неточность. — сказала Дзирта. Она успела сменить офицерский мундир на лёгкое, чуть ниже колена, платье и наброшенную на плечи шаль.– Должность, которую вам предстоит занять,называется «таможенный маршал».
— Ещё того не легче — маршал! — Роман не знал, смеяться ему или возмущаться. — Может мне, ещё и погоны полагаются — золотые такие, с большими звёздами?
— Погон, уж прости, нет. — Сергей выложил на скатерть серебряную бляху с отчеканенным изображением маяка. Роман пригляделся — Маяк был знакомый — тот что возвышается на утёсе над гаванью Зурбагана. — Вместо них — вот, держи.
— Да за каким рожном это нужно, вы можете толком объяснить? Я в Зурбагане, считай, не был, а тут — официальная государственная должность, ни с того, ни с сего!..
— Да ты не кипятись… — Сергей плеснул из бутылки рома и пододвинул кружку Роману. — Вот, глотни, для успокения нервов… Должность эта, как верно заметила мадемуазель ван Кишлерр, — он обозначил поклон в сторону Дзирты, — именуется «таможенный маршал»; обладатель этой должности занимается расследованиями происхождения товаров, перемещающихся через Маячный Мир. Процедура назначения достаточно неформальна, не отягощена официозом — никаких распоряжений по таможенному ведомству, корочек, униформы и прочих чиновничьих атрибутов. Собираются три человека из числа облечённых полномочиями, выдвигают кандидата, пишут протокол — и всё, дело в шляпе, с этой минуты он таможенный маршал.