Танцоры в конце времени
Шрифт:
– С теми ресурсами, какие есть в вашем распоряжении, - определенно, - согласился Ли Пао.
– Я не совсем это имел в виду. Вы сделали вашу мечту реальностью, не так ли? Я говорю о Республике.
– Она была основана на реальности.
– Мое слабое знакомство с вашим периодом не позволяет мне обсуждать это заявление с какой-либо уверенностью. Чья же мечта, хотел бы я знать, легла в основу?
– Ну, скорее, мечты…
– Поэтическое вдохновение?
– Ну…
Лорд Джеггед поправил мантию.
– Простите меня, Ли Пао, я понял, что запутал наш спор. Пожалуйста,
Но Ли Пао уже потерял стимул и погрузился в угрюмое молчание.
– Ходит слух, величественный Лорд Джеггед, что вы сами путешествовали во времени. Вы говорите, основываясь на прямых впечатлениях о периоде Ли Пао?
– вступила в разговор миссис Кристия, прервав контакт с пахом Гэфа.
– Так как я верую в неотъемлемые возможности слухов как рода искусства, - мягко ответил Лорд Джеггед, - то мне не годится подтверждать или отрицать любую сплетню, которую вы могли слышать, сладкая миссис Кристия.
– О, абсолютно!
– Она снова вернула все внимание анатомии Гэфа.
Джерек не без труда удержался от дальнейших расспросов Лорда Джеггеда на эту извечную тему, а тот продолжал:
– Немногие стали бы оспаривать тезис, что это просто наш примитивный разум навязывает событиям определенный порядок. Существует теория, что все события в настоящем и прошлом происходят одновременно, и некоторые из величайших изобретателей машин Времени использовали такую теорию с успехом.
Джерек, отчаянно разыгрывавший отсутствие интереса, налил себе еще рюмочку рома, прежде чем заговорил, но тем не менее тон его слов отличался от обычного:
– Как вы считаете, можно ли сделать новую машину Времени? Если положиться на память Шаналорма или какого-нибудь другого города…
– Они не заслуживают доверия, - раздался ворчливый голос Браннарта Морфейла. Он добавил дюйм или два к своему горбу с тех пор, как Джерек в последний раз встречался с ним, а его хромота определенно была преувеличенной, когда он пересекал зал в заляпанном халате, несущем на себе следы всех веществ из его лаборатории.
– Я посетил все эти гниющие города. Они дали нам власть, но мудрость их исчезла. Я прислушивался к вашему разговору, Лорд Джеггед. Это знакомая точка зрения, любимая далекими от науки людьми. И тем не менее уверяю вас, что никто ничего не сделает со Временем, если не будет воспринимать его как линейно протяженное.
– Браннарт, - нерешительно произнес Джерек, - я надеялся встретить вас здесь.
– Ты хочешь преследовать меня дальше, Джерек? Я не забыл, что из-за тебя потерял одну из лучших своих машин Времени.
– Значит, никакого ее следа?
– Никакого. Мои инструменты слишком грубы, чтобы засечь ее, если она, как я подозреваю, попала далеко назад в какой-нибудь Предрассветный период.
– А как насчет циклической теории?
– спросил Лорд Джеггед.
– Вы питаете какое-нибудь доверие к ней?
– Настолько, насколько она соответствует определенным физическим законам.
– А как это связано с информацией, которую мы получили от маленького инопланетянина Герцога?
– Я надеялся задать Юшариспу несколько вопросов, и я бы это сделал, если бы не вмешался Джерек.
– Сожалею, - сказал
– Ты - живое доказательство неизменности Времени, - сказал Браннарт Морфейл.
– Если бы ты мог отправиться назад и исправить события, вызванные твоим глупым вмешательством, тогда ты мог бы подкрепить свои угрызения совести. На самом деле ты этого не можешь, так что попрошу тебя прекратить высказывать сожаления.
С кривой неискренней улыбкой на морщинистом лице Браннарт Морфейл нарочито отвернулся от Джерека и, обращаясь к Лорду Джеггеду, сказал:
– Дорогой Лорд Джеггед, вы говорили что-то насчет циклической природы Времени?
– По-моему, вы немного суровы с Джереком, - ответил Лорд Джеггед.
– В конце концов миледи Шарлотина предвидела до некоторой степени последствия своей шутки.
– Не будем больше говорить об этом. Вы хотите знать, имеет ли прямое отношение к циклической теории сообщение Юшариспа о смерти космоса, о Вселенной, заканчивающей один цикл и начинающей другой?
– Это была случайная мысль, ничего более, - сказал Лорд Джеггед, оглянувшись через плечо и подмигнув Джереку.
– Вы, Браннарт, должны быть добрее к мальчику. Он может способствовать вашим экспериментам, доставив информацию значительной важности. Я думаю, вы сердитесь на него потому, что его приключения, кажется, противоречат вашим теориям!
– Чепуха! Это его интерпретация своих приключений, с чем я не согласен. Она наивна.
– Она правильна, - сказал Джерек тихим голосом.
– Миссис Ундервуд обещала мне, что вернется, вы же знаете. Я уверен, что она вернется.
– Невозможно или, по крайней мере, маловероятно. Время не разрешает парадоксов. Теория Морфейла определенно показывает, что раз путешественник во времени посетил будущее, то он не может вернуться в прошлое ни на какой промежуток времени; точно так же любое пребывание в прошлом ограничено, потому что если путешественник останется там, то он может изменить ход будущего и, следовательно, вызовет хаос. Эффект Морфейла - мой термин для обозначения этого феномена - того факта, что никто не может отправиться назад во Времени и остаться в прошлом. Твое пребывание в Эпохе Рассвета, хотя и долгое, не дает повода настаивать, что в моей теории есть трещины. Шансы возвращения твоей леди из девятнадцатого века в нашу точку Времени являются, таким образом, очень незначительными - миллион к одному. Ты можешь поискать ее, конечно, по тысячелетию и, если повезет, доставить обратно сюда. У нее нет своей машины Времени, и, следовательно, она не может контролировать свое перемещение в будущее.
– У них в те дни были примитивные машины Времени, - возразил Джерек.
– В литературе имеется много ссылок.
– Возможно, но мы никогда не встречали ни одной из того периода. Остается загадкой, как она вообще попала сюда.
– Вероятно, ее привез какой-нибудь путешественник из другого периода, - предположил Джерек, обрадовавшись, что, наконец, привлек внимание Браннарта. Про себя он поблагодарил Лорда Джеггеда, сделавшего это возможным.
– Она однажды упомянула о человеке в капюшоне, который появился в ее комнате незадолго перед тем, как она обнаружила себя в нашем веке.