Танец Опиума
Шрифт:
Учихи в мгновение более краткое, чем молния, полностью изолировали самих себя от проблем и невзгод. Саске из серьёзного и жестокого мужчины снова перевоплотился, как оборотень, в большое дитя, а Итачи снова растерял свои эмоции и погрузился в равнодушие и оцепенение.
Харуно на цыпочках зашла внутрь, прикрыв за собой дверь. Поднос с вкуснятинкой сразу же перехватил оголодавший за весь день Саске. Он с аппетитом дикого зверя набросился на лакомые печеньки, пока Сакура с лёгким недоумением глядела в сторону: по всему полу были разбросаны осколки дорогущей вазы, которую
— Что случилось с твоей вазой? — спросила Сакура, поглядев на несколько огорчённого Итачи. Он тоже смотрел на осколки и недоумевал, как смог такое допустить.
Харуно ещё ни разу в своей жизни не видела, что бы кто-то с такой тоской оплакивал обыкновенную вазу. Это была не жалость к потраченным на ветер деньгам, а самая настоящая любовь к обыкновенной вещице. Чёрные глаза апатично скользили по осколкам, словно бы хоронили живого человека.
В это время Саске безмятежно уплетал печенья за обе щеки и лазал в ленте новостей через свой новенький телефон. Его, казалось, уже ничем не прошибить, а к совести даже взывать бесполезно.
— Случайность, — с досадой проговорил Итачи, прикрывая глаза.
— Можно купить новую, — попыталась приободрить «друга» Сакура.
— Нет. Другая — это не моя ваза. Моя ваза разбита…
— Да хватит тебе уже драматизировать, — принял участие в разговоре Саске. — Это всего лишь ваза.
— Помолчал бы, изверг.
— Да ты эту вазу больше меня любишь! — буркнул младший Учиха, словно хотел нанести оскорбление. Казалось, минутами раннее они даже не обсуждали дела мировой важности.
— Разве я когда-нибудь это отрицал?
— Извергом в этой комнате можно назвать только тебя.
— И снова вы препираетесь, — осуждающе покачала головой Сакура, пытаясь успокоить буйный нрав Саске и как-то замять обиду Итачи.
— Теперь мне некого любить, — с тоской в глазах прошептал последний, натянув нижнюю губу на верхнюю.
— Мучайся-мучайся…
— Саске! — снова влезла в ссору девушка. Она не оставляла надежды помирить братьев. — Это ведь ты вазу разбил?
— Возможно… — прищурившись, ответил Саске.
— Тогда извинись перед братом! — упрямо заявила Харуно, и маленькие кулачки упёрлись в бока.
Саске насупился и отрывисто возразил:
— С чего бы это? — девушка тихонько, даже с любовью, щелкнула его по лбу. — Ладно-ладно! Прости, Итачи.
— Нет, — сказал как отрезал старший Учиха. — Теперь живи с этим всю оставшуюся жизнь!
— Я всего лишь разбил вазу!
— Ты разбил часть моего сердца! — скорее саркастично опровергнул убеждения брата Итачи.
Девушка тихонько захихикала.
— Чёрт с тобой, — бросил старший Учиха. — Мабуи!
В кабинет почти сразу заглянула молоденькая смуглая девушка с тёмно-зелёными глазами. Она, вся зажатая и потрёпанная, тонким голоском осведомилась, нужна ли Итачи-доно её помощь.
— Собери, пожалуйста, осколки, — с тяжёлым грузом на сердце попросил
— Не надо! — возразила Сакура и преградила путь служанке, как если бы бросила защищать кого-то от пули. — Я сама! — Это было уже обращение к Итачи. В розовой головушке возникла одна очень занятная идея…
========== Глава XVI. Часть 1. ==========
Девушка выглядела, как всегда, потрясающе и эффектно. Стройная фигура, высокий рост и длинные, как у цацы, ноги. Правый висок на этот раз сбрит и крашеные волосы зачёсаны на левую сторону. Янтарные глаза подведены, а на губах несколько слоев красной помады. Того же цвета короткое платье с предельно допустимым декольте и высокие каблуки, по вине которых Конан поравнялась ростом с Итачи (а то было просто грандиозным явлением!).
Итачи, завидев девушку, мягко улыбнулся.
— Ты очень красива сегодня.
— Спасибо, Итачи-доно, — покорно отозвалась Конан, опустив голову.
Итачи неспешно прошёл к своему офисному креслу, но не сел. Вместо этого он протянул руку Хаюми и взглядом указал на стул.
— Присядь, — кратко приказал Учиха.
Поначалу Конан не поняла, чего хотел от неё брюнет, и просьба казалась безумной, но девушка очень быстро совладала со страхом и сделала в точности то, что ей приказали. Кресло было мягким и удобным. Комфорт — на высшем уровне.
Итачи, стоящий позади, опустил свои грубые руки на хрупкие женские плечи. От прикосновения Хаюми вздрогнула. Может, на собраниях она и выглядела устрашающей бунтаркой и смело высказывала любую, даже самую абсурдную мысль, но никто не боялся Учиху сильнее её.
Конан понимала, что она всего лишь женщина и ей нет места в ряду заядлых убийц. Всю свою жизнь она работала не покладая рук, чтобы не потерять дарованное ей место. Девушка пыталась показать свою независимость и смелость, и в глазах членов ближайшего окружения Учих она замечала уважение к себе. А это многого стоило! Ведь Акацуки были сборищем тщеславных, гордых, властолюбивых и чересчур, извиняйте за выражение, хитрожопых людей. Исключений она не видела даже в задорном блондинчике Дейдаре и преспокойном Сасори. Первый из них считался человеком, на чьей совести больше всего убийств, а второй отличался своим равнодушием к судьбам невинных людей, которых иногда приходится устранять. Пожалуй, Тсукури она считала даже опаснее всех остальных, ведь в повседневной жизни он мало чем отличался от обычных смертных.
Как бы то ни было, заслужить уважение ей удалось, но вот изжить из своего сердца гремучую смесь страха и любви перед своим начальником так и не получилось. Возле Учихи сильная и гордая женщина становилась ничтожной пылинкой и безнадежной глупышкой.
Да что уж греха таить — Конан всю свою жизнь (с того самого момента, когда впервые увидела шестилетнего Учиху Итачи) мечтала о том, как счастливо она заживёт с брюнетом. Год от года эта детская влюбленность перерастала во что-то большее. И одни боги знают, как тяжело было этой статной женщине прятать свою любовь от человека, который никогда не сможет полюбить её так, как любит он эту дурнушку.