Тарантул
Шрифт:
– И что?
– окончательно потерял голову.
– Надо найти.
– Ааа, вот что искали на даче, - догадался я.
– И кто это был? Лаптевские?
– Кто был, тот был, - ушел от прямого ответа.
– Это они Алису?
– Да, - решительно поднялся, поправил кожаный ремень на военизированной униформе.
– Прошу, - жестом пригласил следовать за собой.
Мы покинули комнату-шкатулку, к нам присоединились двое моих старых оловянных солдатиков, и мы снова потопали по длинному коридору. Судя по бетонным
Вскоре остановились у бронированной двери с огромным колесом, такие двери можно встретить в банковских хранилищах.
Я уж грешным делом решил, что мне сейчас выдадут гонорар за будущую работу, да ошибся. Помещение напоминало складское - трубы, ящики, пиломатериалы; потом почувствовал знакомый тошнотворный кисловатый запах крови.
Включили свет, и я увидел клетку, точно в зоопарке. В ней были подвешены на крюках кусками мяса люди. Их было двое.
Первый, утыканный стрелами, как дикобраз, кровоточил - на полу под ним темнела пурпурная лужа; второй был просто бит и ещё подавал признаки жизни. Признаюсь, меня передернуло от увиденного.
– Кто это?
– Один из них тебе знаком, Чеченец.
– Что?
– Затейника вспомни, он тебя кинул на поле, - усмехнулся Арсений. Все рассказал, всю подноготную. А вот где дискета не знает. А ведь правая рука Лаптева. Был ею, - подошел к столу с арбалетами и стрелами.
– Ну что, Алексей Николаевич, отомсти за себя и Алису, - хотел передать мне архаичное, но модное оружие.
– Нет, - сказал я.
– Почему?
– Я трупам не мщу.
– Благородно-то как, - цокнул Арсений.
– А он бы тебя не пожалел.
– Пожалел... тогда на поле...
– вспомнил я.
– Это тебя другие пожалели. Может быть, даже Лаптев. А ты его за это... туда...
– вскинул голову к потолку.
– Нехорошо.
– Это наша личная разборка.
– Эх, племя младое, незнакомое; проще надо быть, детка, - прицелился из арбалета.
– Врага надо знать в лицо и уничтожать при любом удобном случае, - зазвенела тетива и стрела впилась в щиколотку несчастного.
От боли он забился в конвульсиях и захрипел; кровавые пузыри лопались на губах, точно жвачечно-резиновые шарики на устах ребенка.
Что-то во всей этой странной и подозрительной истории не сходилось. Можно было поверить в существование некоего секретного спецподразделения, занимающегося проблемами нашей доморощенной наркомафии, однако смущала некая театрализованность и аномальность в поведении краснострелочников.
На мой взгляд, муж Алисы не мог с таким садистским удовольствием издеваться над беззащитной жертвой. Следовательно, человек, называющий себя Арсением, есть самозванец и лгун, или я тогда совсем ничего не понимаю в женщинах.
– К сожалению, мои дураки перестарались, - проговорил Арсений, отбрасывая арбалет.
– Разве
– Кивнул на лужу крови.
– Чик, и все. Нехорошо, никакого удовольствия. Ни тебя, ни врагу.
– Мы направились на выход.
– Нужно, чтобы в твоем лице видели избавителя от мук. Благодетеля...
– Сокрушался.
– Нет у нас культуры жертвоприношения, как у племен в устье Амазонии... Я этот вопрос изучал, друг мой... Цивилизация губит все... Что такое, например, электрический стул? Пародия. Все равно, что сесть на утюг... Ближе к природе надо, к ней-к ней...
Я слушал разглагольствование своего спутника и убеждался, имею дело с параноидальным бредом. Получать удовольствия от убийства себе подобных? Мир жесток и немилосерден, однако не до такой же степени.
По возвращению в "шкатулку" мы снова обсудили проблему поиска компакта-диска. Я выразил сомнения, что её можно обнаружить. Мне улыбнулись: отчима я знал лучше многих, нужно просчитать варианты, куда он мог спрятать вещицу. Время ещё есть, но нужно торопиться - увы, мертвые уходят, оставляя нам одни проблемы.
И последнее: все мои шаги будут контролироваться. Если возникнет желания удрать на Багамские, блядь, острова под пальмы, то лучше сказать сразу: отправим экспрессом "Красная стрела", посмеялись мои новые приятели, любящие хорошую шутку, как кровавый бифштекс.
На этом и расстались; мысль о том, что я не смогу выполнить приказ родины, вообще не рассматривался.
Странные и самоуверенные люди, решившие, что Чеченца можно напугать оригинальными приемами умерщвления.
Меня проводили до буржуазного "бьюика" и я, плюхнувшись в него, покатил в гордом одиночестве на родную сторонку.
Безжизненный, как зомби, водитель крутил колесо руля из бивня индийского слона, а я, глядя на заснеженно-темный мелькающий мир, думал обо всем и ни о чем.
Что наша жизнь? Пауза между вечностями. И надо заполнить эту непродолжительную паузу страстью, любовью, мастерством, деревьями, победами, оптимизмом, разговорами с детьми, бессонными ночами, болью сердца, солнечными лучами, тихим одиночеством, приступами бешенства, совокуплениями, риском, скандалами, стойкостью, праздниками, снами, слезами, полнолунием, купанием в кадушке, верой в бессмертие...
А чем все население занимается в этом интервале? Верно - иллюзиями. Что завтра, будет лучше, чем вчера. Увы, легковерный народец не понял, что наступила новая эпоха - эпоха экономического террора. Какие репрессии? Зачем кого-то, куда-то сажать? Посадил - обязан кормить. Проще объявить цену человеческой жизни. Цена - один рубль. А все остальное в свободно конвертируемой валюте.
Выкупайте свои жизни господа! Ах, не желаете? Ах, нечем? Тогда самостоятельно подыхайте, пионеры (бывшие) и пенсионеры, и все остальные граждане свободной от всего республики. Хотели свободы - получайте её в полном, концептуальном объеме.