Тарантул
Шрифт:
– Не то и не другое, - поморщился.
– А что?
– Запусти его в космос с помощью ЛСД, - ответил я.
– И двести твои.
– Да, наху... мне твоя бумага, - возмутилась.
– Я тож хочу полетать искусственным спутником: пи-пи-пи...
– Нет проблем, - сказал я.
– Но первый космонавт Грымзов.
– Если родина сказала: надо...
Встреча с телохранителями прошла в более напряженной обстановке. Они не понимали, что от них требуется, и пытались показать свои пушки.
– Сдайте нам хозяина, - успокоил я их.
– На время,
– А кто вы такие?
– Мы - это мы, - находчиво отвечал я, показывая на два джипа, из открытых дверцей которых выглядывали трубы гранатометов.
– Я мог и не приходить к вам, ребята, да зачем трамбовать своих?
– И куда нам с волчьим билетом?
– задали справедливый вопрос.
– К нам или в столицу. С хорошими рекомендациями и выходным пособием.
– Пособием?
– посмеявшись, развели руками: подыхать за мешок с дерьмом желания нет; пусть будет так, как будет.
Подготовка к рождественскому вечеру в ресторане "Эсspess" была настолько серьезная, что проблем больше не возникало.
Когда господин Грымзов улетел в "космическое путешествие", его телохранители добросовестно отволокли тело хозяина в "линкольн", кинули его туда, а сами растворились в праздничной поземки, решив искать счастье в первопрестольной.
... Возвращение "космонавта" на родную планету было неудачным - он плюхнулся в водную стихию и едва не утонул.
Проще говоря, мы привезли тело Грымзова на дачу, где он так любил принимать баньку, и кинули в бассейн, позабыв стащить одежды.
Известно, дерьмо не тонет, выплыл и наш дорогой гость. Бултыхался, плевался и страшно матерился, не осознавая до конца своего жалкого положения.
– Хулиганы, - кричал он, - вы за все заплатите! Я вас в милицию сдам!..
Это вызывало смех у братвы и скуку у меня. Я присел у бортика и посочувствовал несчастному:
– Милиция тебя не сбережет, дядя Грымз. Лучше говори о делишках своих. Все, как на духу.
– А кто ты такой? Господь Бог?!
– Мы его нукеры, дядя.
– Чего?
– мой оппонент шлепал руками по воде.
– Вы не люди! Вы звери!.. Я старый и больной человек... Всех упеку в тюрьму, вы меня ещё не знаете!
Пришлось его малость притопить, как крейсер на рейде. В качестве субмарины выступал Бугай.
В конце концов господин Грымзов понял, что лучше ему будет на суше, в теплом шелковом халате и с рюмочкой сладкого хереса. И плата за это доверчивая исповедь о делах минувших.
– Молодой человек, - доверительно обратился ко мне, - я хочу жить и стараюсь никуда не путаться, куда меня не просят. Я выполнял только роль счетовода. Знаете, дебет, кредит... А все остальное - Лаптев, царство ему небесное... Скажу, что знаю и о чем догадываюсь.
Мой собеседник знал не слишком много. По его мнению, самая избитая тропа, по которой к нам поступает "белая смерть", проходит через Пянджский перевал. В столице действует афганско-таджикская наркогруппировка. Она контролирует Казанский вокзал, куда приходит "товар".
Вот одна из примерных схем доставки.
– Про реку Пяндж вы хорошо рассказали, как будто там побывал, заметил я.
– А вот кто работает на Казанском?
– Упаси Боже, - замахал руками.
– Этим занималась Литвяк. Общественными, так сказать, связями. С неё и спрос.
– А поставки маковой соломки?
– Соломки? Ааа, это "слободские" нас прикрывали... За малым, понимаешь, не увидать великого, - захихикал.
– Лаптев был голова, работал с огоньком и творческим, так сказать, запалом...
– Как я понимаю, опий-сырец требует дополнительной обработки, размышлял я.
– Вы же были посредниками, перетаскивали "товар", а куда?
– Не знаю, - пожал плечами мой собеседник.
– Где-то здесь... в наших краях.... Но я этими проблемами не занимался, повторяю. Да и Павел Олегович не любил исповедоваться... Все сам, все сам... Трудоголик...
– Любил работать на компьютере?
– Ой, по мне лучше счеты, - простодушно признался счетовод.
– Уж костяшки не подведут.
– И какой коммерческий оборот?
– Ооо, молодой человек, - мечтательно закатил глаза.
– Были золотые деньки, ох, какие деньки!.. Вот этими руками, - показал, - перетаптывал по десять и больше миллионов долларов за раз.
– И где бабки?
– Деньги?
– Именно.
– Вот я бы это тоже хотел знать, - потух лицом.
– Все уходило, как в черную дыру... А что я? Я - человек подневольный. Я - счетовод.
– Неужто не прилипало к ручонкам?
Господин Грымзов засмущался, посмотрел на свои трудовые мозолистые руки, так умеючи щелкающие костяшки счетов, и признался, что да, имел грех маленько ошибаться в свою пользу. По сравнению с тем, чем мог владеть, это все вздор, пустячок, копейка в картузе у христарадника.
Я и не спорил: более кристального субъекта трудно было сыскать во всей области. Вопрос в другом: кто трудится в поте азиатского лица своего на Казанском, к кому уходил "товар" на переработку и куда девались скромные суммы прибыли?
Транспортная милиция этот бизнес не могла контролировать в силу своей слабости и слабоумия. Поставки маковой соломки для нужд нищего населения это да, но прикрывать героиновую дорогу смерти - слаб`о.
Значит, существует некая могущественная "крыша", способная защитить столь экзотическое предпринимательство. Кто это может быть?