Тарусские тропинки. Альманах 2024

Зорина Татьяна

Венька отыскал его неожиданно близко от места выстрела. Вальдшнеп лежал на одном из снежных островков, слегка распустив коричневые узорчатые крылья. Венька нагнулся, чтобы поднять трофей, но вдруг с испугом отдёрнул руку. Он увидел, что вальдшнеп ещё жив. Только лёжа на плотном зернистом снегу, он не бился, а, словно сдерживая в присутствии Веньки стон, часто и коротко подёргивал головой.

Венька почувствовал чудовищную усталость и тупое безразличие. Он стоял, бессильно опустив руки и медленно осознавал, что минуту назад совершил первое в своей жизни убийство, подлое и бессмысленное.

Неподалёку ударил выстрел. Венька вздрогнул и как-то беспомощно посмотрел в сторону невидимого стрелка.

Он, наконец, понял, что все эти люди приехали сегодня в лес с одной целью — убить. Убить невинную жертву, ничем не рискуя при этом. По всему лесу, мгновенно перелетая от ружья к ружью, в безобразной кровавой пляске металась смерть, нагло скалясь при каждом удачном выстреле. И он, Венька Алексеев, добровольно вызвался участвовать в исполнении её преступных приговоров.

Лес быстро темнел, стало зябко, и Венька почувствовал, что у него дрожат руки. Он снова посмотрел на вальдшнепа. Птица была мертва. С минуту постояв в нерешительности, Венька прислонил ружьё к дереву и достал из-за голенища настоящий охотничий нож. Выбрав травяной островок посуше, он опустился на колени и принялся ковырять крепким широким лезвием едва оттаявшую землю. Когда он закончил, на небе уже проявились первые звёзды. Венька осторожно перенёс в ямку почти невесомое тельце убитого вальдшнепа и, как ребёнок в песочнице, начал ладонями сгребать холодную мокрую почву, засыпая могилу. Потом он вымыл в луже застывшие руки и открыл ружьё. Разрядив двустволку, Венька посмотрел последний раз на едва различимый в темноте могильный холмик и выбросил в замутнённую воду стреляную гильзу вместе со вторым патроном. Потом защёлкнул стволы и напрямик двинулся в сторону шоссе, не разбирая дороги и не обращая внимания на гибкие упругие ветки, которые больно хлестали его по лицу.

Про букашку.

Жила-была маленькая Букашка. И были у неё маленькие детки. Букашка — маленькая, а детки — ещё меньше. Совсем крохотные. Как-то утром встала Букашка, открыла холодильник, а там пусто. Совсем. «Вот беда, — думает Букашка, — детки проснутся, а есть нечего». И побежала Букашка на поиски еды. Видит, висит на стебельке совсем низко прекрасная вкусная ягодка. Хотела Букашка её сорвать, а тут Жук-Великан. Оттолкнул он Букашку грубо, схватил ягодку, да и был таков. Вздохнула Букашка горько и побежала дальше. Смотрит, а на высоком колючем кусте висит невиданной красоты орешек. Висит, на солнышке всеми цветами светится. Подумала-подумала Букашка и полезла вверх по колючему кусту. Лезет, лезет она к орешку, уж исцарапалась вся, а орешек всё ещё далеко. Висит, на ветру качается. Тут вдруг на куст села Стрекоза. Увидала она чудо-орешек и хотела его сорвать. А Букашка как закричит: «Не трогай орешек! У меня детки голодные!» И вроде бы маленькая Букашка, а закричала так громко, что Стрекоза испугалась и улетела.

Кое-как добралась Букашка до орешка и сорвала его. А он был спелый-спелый, да такой тяжёлый, что не удержалась на кусте Букашка и вместе с орешком упала на землю. Но орешек не выпустила. Встала Букашка на ноги, да как охнет! Одна ножка распухла, болит, плохо двигается. «Неужели сломала, — думает Букашка — а как же орешек? Ведь не бросишь его. Дома детки голодные». Взвалила Букашка орешек на спину и, прихрамывая, направилась домой. А ножка болит, идти далеко, орешек тяжёлый. Да что поделаешь? Деток кормить надо. Они, должно быть, уже проснулись и испугались: мамки-то нет рядом. Сидят, небось, голодные, плачут. Мамку ждут.

Как подумала об этом Букашка — словно сил у неё прибавилось. Ещё быстрее заковыляла она по тропинке. Тащит тяжёлый орешек и думает: «Всё равно справлюсь! Всё равно принесу орешек моим деткам!» А тут по тропинке шёл Мальчик. Он ел мороженое,

и у него было хорошее настроение. Мальчик тот был отличник, учился в школе для одарённых детей, имел разряд по шахматам и всегда переводил старушек через дорогу. Вдруг он заметил Букашку. «Фу, какая противная, — сказал Мальчик, — а ковыляет-то как смешно! Да ещё тащит что-то». Мальчик склонился над Букашкой. «У, жадина!» — сказал он. И раздавил Букашку.

* * *

Краеведение

Игорь Гунченков

Письмо М.Г. Ефремова — И.В. Сталину

В начале войны Михаил Григорьевич очень переживал за массовое отступление советских войск. Желал лично участвовать в боях с немецкими захватчиками. Хотел оперативно решить этот вопрос. Решил лично написать письмо Сталину:

«Дорогой Иосиф Виссарионович! Прошло — восемь дней как подал рапорт Народному Комиссару Обороны назначить меня на фронт воевать против фашистов. Но назначения до сих пор не имею.

Все мои товарищи, три брата мои и сын дерутся с фашистами, а я

нахожусь на посту и. о. генерал-инспектора Красной Армии, до сих пор жду назначения на фронт.

Здоров, обладаю боевым духом и страстным желанием поскорее подраться с коварным врагом.

Товарищ Сталин, прошу Вас поскорее назначить меня на фронт!»

30 июня 1941 Г. М. Ефремов». (Из семейного архива полковника авиации Вячеслава Михайловича Ефремова — внука генерала).

* * *

В июле 1941 года М. Г. Ефремов был назначен Ставкой командующим 21-й армией. Затем Ставка Верховного командования назначила его командующим Центрального фронта, который вел очень напряженные оборонительные бои на территории Белоруссии в районе Могилева. Сдерживая мощный натиск немецких армий, его войска помогали советскому командованию Западного фронта в оборонительных боях под Смоленском.

После ликвидации Центрального фронта М. Г. Ефремов не продолжи тельное время служил заместителем командующего Брянского фронта, затем — командующим 10-й армией.

25 октября 1941 года возглавил 33-ю армию, которая в очень трудных условиях вела бои с фашистскими дивизиями на ближних подступах к Москве.

На рассвете 1 декабря 1941 года противник открыл мощную артиллерийскую обработку переднего края обороны 33-й армии. Одновременно немецкая авиация бомбила тылы. Сразу появились советские истребители. В небе над войсками армии завязались воздушные схватки. Слышался громозвучный гул моторов, сухой треск пулеметов. С длинным шлейфом дыма немецкие истребители, бомбардировщики один за другим устремлялись к своему спасительному аэродрому. Некоторые взрывались в воздухе. Были потери и советских самолетов.

После мощной артподготовки немецкие группы танков прорвали линию обороны 33-й армии севернее и южнее Наро-Фоминска. Наиболее опасный прорыв был севернее города. На пути танкового тарана оказалась деревня Новое. Захватив ее, противник отбросил фланги 222-й и 1-й гвардейской Московской мотострелковой дивизий. На участке прорыва по фронту до двух с половиной километров, противник запускал в брешь все новые группы танков артиллерии и пехоты.

Командир 222-й стрелковой дивизии полковник М. О. Лещинский немедленно по рации доложил Ефремову о случившемся. Генерал приказал любой ценой удерживать свои позиции, отсекать пехоту от танков и уничтожать ее. Командарм сообщил соседу справа — командующему 5-й армией Л. А. Говорову о прорыве войск противника и движении его на шоссе Наро-Фоминск — Кубинка. Просил приготовиться к встрече.