ТАСС не уполномочен заявить…
Шрифт:
А Лариса помнила о том, что ей уже тридцать. И та топорность и небрежность в наряде, которая могла еще как-то сойти в восемнадцать-двадцать лет, была невозможна в ее возрасте. В подобном наряде она бы выглядела просто нелепо. К тому же, она понимала, что свадьба — такое событие, которое случается далеко не каждый день. Разве будет в ее жизни еще какая-то другая свадьба? Платье должно быть элегантным, она должна в нем себя комфортно чувствовать. Их будут фотографировать в этот день, снимать на кинокамеру. И это останется на всю оставшуюся жизнь. Она должна хорошо выглядеть.
Посещение
Повалил мокрый мартовский снег огромными хлопьями, и журналистка поспешила к станции метро, наступая на крахмалисто-серую жижу под ногами.
Пробегая каким-то незнакомым переулком, она проскочила мимо скромной витрины маленького ателье, наполовину залепленной снегом. Боковое зрение случайно выхватило силуэт женского манекена в вечернем наряде. Лариса сделала несколько шагов назад и остановилась у припорошенного снегом стекла. Что-то в этом было…
Поэтому и решила зайти в заведение.
— Мне понравилось платье на витрине, — обратилась она к единственной женщине, возможно, заведующей ателье. — Хотелось бы посмотреть его поближе.
Сотрудница «раздела» манекен, и Лариса приложила к себе вечерний туалет.
— Мне нравится. Но нужно свадебное платье… И я хотела бы в этой модели кое-что изменить.
— А вы наденьте его на себя, — предложила женщина, — так будет наглядней.
Лариса последовала совету.
— Вам очень хорошо…
— Я вижу, — сказала посетительница, — но я бы убрала бретельки. Это — во-первых. Во-вторых, зашила бы шлицу, которая доходит до колена.
— Целомудренней, поскромнее для невесты, понимаю, всё правильно, — улыбнулась дама. — Шлицу уберем и даже — красиво задрапируем. Вам еще надо чуть уменьшить в объеме всё платье, чтобы оно вас облегало, когда застегнется «молния» на спине. И еще: раз уж мы убираем бретельки, нужно будет чуть приподнять грудь, закрепив выступающую часть платья на «косточках». Это совсем не сложно, — заключила она и решила уточнить, — а как насчет фаты?
— Ее не будет в обычном понимании, — сказала Лариса. — Но идею фаты я бы хотела использовать, сделав небольшую накидочку на плечи из материала, что и платье, которая будет просто завязываться на «бантик» спереди.
— Понимаю, — улыбнулась женщина, вроде и плечики не так оголены и в то же время можно пелеринкой прикрыться во время долгого поцелуя, когда будут кричать «горько». А вы — девушка с фантазией, вы мне нравитесь…
Установилась некая пауза, во время которой Лариса осматривала себя в зеркале, представляя, как всё будет выглядеть с ее поправками-пожеланиями.
— А что у вас будет на голове? — поинтересовалась сотрудница ателье.
— Хотелось бы изящный веночек из маленьких матерчатых цветов нежного цвета.
— Да, пожалуйста, — женщина
Работница ателье раскрыла створки шкафа, доставая оттуда перчатки: совсем короткие, закрывающие запястье и длинные — до локтя.
— Ах, да, перчатки… Я и забыла о них, — спохватилась невеста. — Ну, раз плечики оголены, то полагаю, нужны перчатки до локтя? — и вопросительно посмотрела на собеседницу.
— Всё правильно, у вас очень хороший вкус, — поверьте моему дизайнерскому опыту. — Вы будете самой элегантной невестой.
— Я зашла тут неподалеку от вас в «Свадебный салон» — просто в шоке, — разоткровенничалась Лариса. — А до этого еще видела несколько похожих моделей сегодня в Загсе. Впрочем, если бы я не забрела в этот безрадостный салон, я бы никогда случайно не наткнулась на ваше ателье…
— Всё неслучайное — случайно, — улыбнулась дизайнер. — А когда у вас свадьба?
В эту субботу… Успеем?
— Конечно, работы совсем немного. Думаю, всё будет готово уже послезавтра утром.
— А сколько это будет стоить? — поинтересовалась Лариса.
Работница ателье назвала цену: «Если с вами нет всей суммы, то можно оплатить сначала аванс».
— Я оплачу сразу, — ответила журналистка.
И стала доставать из сумочки кошелек.
— А что это за ткань такая приятная, — вроде и белая, и не белая, и еще с какими-то серебристыми искорками, очень мне нравится…
— Разновидность трикотажа, конечно, импортного, — усмехнулась женщина. — У нас, ведь, в стране, наверное, скоро и гардинный тюль закончится, который весьма активно используется в моделях, предлагаемых сегодня в «Салонах для новобрачных».
— Как же мне повезло, что я случайно наткнулась на ваше ателье, — радостно вздохнула Лариса и вдруг сказала, — а вот эти серебристые искорки, я уверена, будут очень хорошо сочетаться с серым цветом костюма моего жениха (о котором она только слышала, но никогда не видела).
Сказала и даже не заметила, что выдало вслух ее подсознание.
(О, женщины, как же, вообще, раскрепощается ваше сознание, когда вы занимаетесь шопингом или чем-либо подобным!)
Когда Лариса вышла из ателье, на улице уже начинало сереть. И снег еще больше залепил витрину. Снежинки падали такие крупные, что в окружающей картине было нечто ирреальное.
«Надо запомнить номер дома и название переулка», — подумала она, наконец, направляясь домой с букетом белых роз.
Ей было о чем сегодня рассказать родителям вечером. И уже ничего не нужно было придумывать: ни про Загс, ни про кольца, ни про платье, ни про цветы, которые говорили сами за себя…
Как будто чужие
Тихо, вполне «конспиративно» дорабатывали эту трудовую неделю Лариса с Аристархом, иногда пересекаясь за чашечкой кофе в буфете или во время обеденного перерыва в столовой. Когда же журналистка бывала не одна, или он не один, то они просто приветствовали друг друга, как коллеги.