Тавриз туманный
Шрифт:
Я был доволен этой встречей; она могла дать мне повод попасть на устраиваемый консульством банкет.
Мы пошли пешком, приказав экипажам следовать за нами
Лавочники, высыпавшие из лавок, и встречные кланялись, снимая папахи, улыбались, покачивая головой и выражая нам присущую тавризцам любезную почтительность.
За нами следовал незнакомец, который, держа карандаш и бумагу, поглядывая на девушек, слагал стихи.
– Это художник?
– спросили меня девушки, обратившие внимание на незнакомца.
– Нет,
– Что же он пишет?
– Очевидно, он хочет посвятить одной из вас газеллу.
– Ах, как это интересно! Если бы можно было знать, что он пишет?
– Это совсем не трудно.
Я знаком подозвал поэта, но тот, оробев, хотел скрыться. В толпе стали подбадривать его и толкать вперед.
– Почему вы боитесь подойти к нам?
– обратился я к нему по-азербайджански - Разве мы не такие же люди?
Узнав, что я азербайджанец, тот набрался храбрости и подошел к нам, пытаясь спрятать карандаш и бумагу.
– Вы художник?
– спросил я его.
– Нет, сударь, я поэт.
– Как вас зовут?
– Мирза-Давер.
– А псевдоним?
– Бина. В Тавризе каждый знает вашего покорного слугу
– Прекрасно, я рад встретить в Тавризе поэта, но жаль, что не знаком с вашими произведениями.
– А вы читаете по-фарсидски?
– Свободно. Почему же вы, азербайджанец, пишете по-фарсидски?
– Стихи на азербайджанском не пользуются успехом. Уж так у нас принято Что поделаешь, государственный язык.
– Вы писали посвящение нашим дамам?
– Да, но я еще не успел закончить
– Много времени понадобится вам для этого?
– Нет, минут пять-шесть.
– Куда мы едем?
– обратился я тогда к Нине и Ольге.
– За покупками в магазин, - ответили они
– Это - поэт, - сказал я, указав на Мирзу-Давера.
– Он посвятил вам стихи, и ему нужно несколько минут, чтобы закончить их
Девушкам это понравилось, и они протянули поэту руки. Тот весь преобразился, не зная, куда деваться от радости. Он сопровождал нас до самого магазина, у которого стал прощаться.
– Не дадите ли вы мне эти стихи?
– сказал я - Дамы интересуются ими. Кстати, которой из дам они посвящены?
– Той, что с родинкой на верхней губе.
Когда поэт, протянув мне стихи, хотел удалиться, я вложил в его руку двадцать пять рублей.
– Быть может, мы еще увидимся.
В один миг его окружила толпа. Он был вне себя от счастья, так как ни один тавризский поэт еще не получал такого гонорара за свое стихотворение; посвящения и оды купцам и дворянам не вознаграждались больше, чем одним туманом.
Газелла Мирзы-Давера Бина, посвященная Нине, хотя и написанная наспех, была очень недурна.
Я перевел ее Нине, которая была очень польщена и жалела, что отпустила Мирзу-Давера без награды.
Газелла Мирзы-Давера была написана по всем требованиям старой классической школы.
– Его образы красивы
– Подобные сравнения в восточных стихах я встречаю впервые.
– Это не более, как подражание классическим образам. Что же ты скажешь, когда познакомишься с фарсидской классической поэзией?
– Германия, что гордится своей новейшей литературой, очень сильно интересуется классической поэзией Востока. Недавно мне попалось стихотворение современного немецкого поэта, у которого почти повторяются те же образы, что в этой газелле. Вот послушайте:
"Хотел бы птицей стать, чтобы опуститься на розу, цветущую у твоих окон. Хотел бы соловьем я стать, чтоб, пенью моему внимая, наслаждалась ты. Хотел бы горстью праха стать, чтоб по нему нога твоя ступала".
– Мы еще будем иметь случай подробнее поговорить об этом, - сказал я. Ювелирный магазин не совсем подходящее место для таких бесед. Отложим эту тему. Скажите лучше, что вам здесь нужно?
– Сегодня торжественный банкет. На нем будут все иностранные консулы, объяснила Нина, - Ольга готовится принять в нем участие, но у нее нет подходящих серег. Мы пришли выбрать сережки.
– Вы знаете толк в драгоценных камнях, - добавила Ольга - Это ваша специальность. Прошу вас выбрать мне пару хороших серег.
– Как жаль, что из-за этих событий мы временно приостановили торговые операции и наши товары сейчас в пути. Пока они прибудут, мы выберем что-нибудь здесь, и, если надо будет, после заменим. Для Нины мы получим заказанные в Италии особенные серьги. Там найдутся и достойные вас ценные вещички.
Ольга, тронутая моим вниманием, пожала мне руку и поблагодарила.
– Для ханум требуются изысканные серьги. Хорошо, если они будут итальянской работы, - сказал я хозяину магазина.
– Есть, есть!
– ответил тот и достал пару великолепных серег.
– Дайте еще пару таких же.
– Нет, нет, не надо, - запротестовала Нина.
– Ты же знаешь, что у меня есть серьги.
– Это ничего не значит, - возразил я.
– Пусть на банкете у вас будут одинаковые серьги.
– Какой любезный!
– проговорила Ольга.
– Неужели ты не считаешь себя счастливой, Нина?
– Я счастлива!
– ответила Нина.
Ольга справилась о цене.
– Последняя цена за обе пары три тысячи рублей русскими деньгами, ответил хозяин.
– Ой-ой-ой!
– воскликнула Ольга.
– Вот так "дешево!" Отец дал мне всего триста рублей.
– Подождите, ханум!
– остановил я Ольгу, которая уже направилась было к выходу, и я сделал знак хозяину завернуть обе пары.
– Это должно остаться на память о нашем добром знакомстве, - сказал я.
Расплатившись с хозяином, я передал серьги девушкам, которые не знали, как благодарить меня. Особенно была взволнована Ольга. Она до самого экипажа продолжала благодарить меня.