Тавриз туманный

Ордубади Мамед Саид

"Для исполнения возложенных на него обязанностей Гаджи-Самед-хан выехал в Марагу. Вашему превосходительству надлежит вернуться в Тавриз и продолжать управлять страной. Вам необходимо обратиться к тем, кто поддавшись ложной тревоге, опасаясь мести Гаджи-Самед-хана, покинул город. Ваши заверения несомненно успокоят всех паникеров, они вернутся домой, и в Тавризе будет восстановлен порядок. Ваше превосходительство должен убедить тавризцев, что царское правительство вовсе не стремится вмешиваться во внутренние дела Ирана. Наша цель - защищать суверенитет и независимость

иранского государства, охранять честь и имущество граждан".

Сардар-Рашид не замедлил откликнуться на это приглашение.

ПЛАН ОБОРОНЫ

Через несколько дней после описанных событий мы созвали общее собрание. Необходимо было выработать план обороны, если турки подойдут к городу, и организовать вооруженные отряды. Эти вопросы мы обсуждали уже несколько раз, но никак не могли прийти к соглашению. Многие члены партии считали, что нет необходимости в организации оборонительных отрядов, даже говорили, что и на этом собрании мы ничего не решим.

Совещание открыл я. Прежде, чем говорить о том, для чего мы собрали почти всех членов тавризской организации, я проанализировал последние события, разыгравшиеся в Азербайджане. Когда я коснулся предательской политики Сардар-Рашида, со всех сторон посыпались реплики:

– Выдумки!

– Нет никаких оснований говорить так!

– Это так же далеко от истины, как небо от земли!

– Провокация!

– Злопыхательство!

– Клевета!

Я хладнокровно выслушал все эти выкрики, и когда стало тихо, продолжал:

– Дорогие товарищи! Вот уже семь лет я работаю с вами. Кто-нибудь из вас может указать хотя бы на один конкретный случай, когда я наговаривал на кого-нибудь или, как здесь говорили, занимался клеветой? Не стесняйтесь, изобличите меня, если вы что-либо знаете. Говорите! Я жду. Все заговорили разом:

– Нет, ничего подобного мы о тебе не слыхали!

– Надеюсь, не услышите и в дальнейшем. Теперь прошу внимания. Все, что я сказал о Сардар-Рашиде, я могу подтвердить документами, которыми мы располагаем. Вот, пожалуйста!
– с этими словами я вынул из портфеля несколько писем.
– Это письмо адресовано германскому консулу, это русскому, а вот еще одно, оно написано Гаджи-Мирза-аге Биллури. Разрешите зачитать их.

Все молчали.

– Вот вам подлинное лицо этого "отважного сына Ирана", которого вы так величаете! Полюбуйтесь!
– закончил я.

Все, кто высказывался против предложений Революционного комитета, вынуждены были замолчать. Собрание утвердило, наконец, план обороны Тавриза.

* * *

Когда я пришел домой, было уже около часа ночи. Нина знала, что мы собираемся якобы для траура по имаму Гусейну. Поэтому едва увидев меня, она сказала:

– Как видно, сегодняшнее траурное собрание было особенно торжественное. Ты даже раскраснелся. Не сомневаюсь, что ты "плакал" навзрыд.

– Ты права, Нина. Собрание было бурное, зато мы одержали победу.

– Боюсь, что все это напрасно. Самое страшное для меня то, что я могу потерять...- толос ее прервался.

– Что потерять?

–

Больше всего я боюсь потерять тебя!
– сказав это, Нина горько заплакала.

До этой минуты я никогда не видел ее в таком состоянии. В самые тяжелые дни, когда опасность стучалась к нам в дверь, Нина не теряла присутствия духа.

– Ты что-нибудь узнала? Что случилось?

– Разве мало случилось за последние дни?

– Не волнуйся, дорогая! Все эти события нас не касаются, в нашей жизни ничего не изменится.

– Сардар-Рашид сейчас самый влиятельный человек, - продолжала она, и слезы дрожали в ее голосе.
– Он тебя ненавидит и при первой же возможности постарается убить. Что тогда со мной будет?

– Будем надеяться, что такая возможность никогда не представится ему.

– Ты наивный человек. Сардар-Рашиду сегодня ничего не стоит привести в исполнение его давние замыслы.

– Поверь, Нина, мы не такие слабые, как тебе кажется. Да и Сардар-Рашид не так уж силен. Не обращай внимания на пустые разговоры, что ведутся в консульстве.

– Мы должны были покинуть Тавриз, когда не стало Саттар-хана, но ты меня не послушался. Ну, скажи, почему мы тогда не уехали?
– упрямо твердила она свое.

– Ты же знаешь, для меня главное в жизни - борьба за счастье, за свободу угнетенного и обездоленного народа.

– Да, да. А ты слышал, что замышляет Сардар-Рашид?

– Да, Нина! Но ему не удастся даже волосок тронуть на твоей голове. Уверяю тебя, он своей цели не добьется.

Видимо, Махру рассказала Нине о замыслах Сардар-Рашида, поэтому она была так встревожена и расстроена. Мы оба понимали, что Сардар-Рашид сможет осуществить свои гнусные планы только в том случае, если турки победят и посадят всех демократов, в том числе и меня за решетку.

Мне хотелось рассеять тревожные думы Нины, успокоить ее.

– Я знаю, о чем ты думаешь. Не беспокойся, дорогая. Наши враги мечтают захватить Тавриз, но неизвестно, что у них получится. Будущее покрыто мраком. Самый искушенный дипломат не может в точности определить ход событий. Мы ведем борьбу. Сегодня фортуна улыбается им, а завтра непременно улыбнется нам. Надо только иметь крепкие нервы и не терять голову. Склоняется перед судьбой тот, кто поддается панике. Пусть не пугает тебя сегодняшний успех Сардар-Рашида. Он недолговечен, как мыльный пузырь. Всего несколько дней назад он сам бежал из Тавриза, теперь его вернули, но неизвестно еще, сумеет ли он надолго удержать власть.

Кажется, Нина немного успокоилась. Слезы высохли, глаза мягко светились. Она вышла в свою комнату, чтобы привести себя в порядок, а я задумался над тем, как лучше организовать оборону города. Несмотря на все ободряющие слова, которые я только что говорил Нине, на душе у меня было тревожно. Времени у нас было в обрез. Сражение под Савудж-булагом долго продолжаться не могло.

ПАНИКА

Весь город был объят ужасом. Кучки встревоженных горожан, шепотом рассказывавших друг другу о зверствах и жестокостях турок, все время собирались на улицах.