Тавриз туманный

Ордубади Мамед Саид

– Как интересно их увидеть!
– сказала Нина, вызывая меня на более откровенные разговоры.

– К сожалению, я и сам их не видел. Их трудно узнать, они никому не доверяют своих тайн. Пока они не узнают человека, не изучат его со всех сторон - не назовут его своим товарищем.

– И отец мой был такой же, - с грустью вздохнула Нина.
– Душа его была, что железный сундук под тремя замками. Никому не выдавал своих тайн. Дома от него ничего нельзя было выведать или услышать.

– Ты права, Нина! Что-нибудь у них выведать невозможно, условия сделали их очень недоверчивыми. Смерть не страшит

их. Они верят в свою партию и революционное дело ставят выше всего на свете.

Глаза Нины заискрились радостью.

– Поэтому-то Саттар-хан поручает им ответственные дела!
– сказала она.

– А ты откуда знаешь об этом?

Нина подошла к печке и достала из нее какой-то лист бумаги.

– На, смотри, - сказала она, передавая мне лист, - вот этот список, присланный Эйнуддовле в русское консульство.

Я просмотрел список, в котором значилось:

1. В окопах Нобер - Гасан-ага Кавказлы.

2. В окопах Хиябан - Мешади-Гаджи и Гасан.

3. Во главе революционного совета и защиты базара - Мамед-Али Кавказлы.

4. Контроль всех фронтов - Али-Мусье, Фарадж-ага, Мирза-Алекбер, Абдулла и другие кавказцы.

– Все написанное здесь, правда, - сказал я, - но здесь нет приехавших из Баку и из Тбилиси. Они не такими делами занимаются. Ни Эйнуддовле, ни консул, ни lругие не могут их найти, не сумеют узнать их. Если ты хочешь, Нина, узнать большевиков, то не старайся узнавать их со слов их врагов. Враги ничего положительного о них не скажут. Изучить большевиков можно только одним способом, это - стать самому большевиком и войти в их среду.

– Где мне изучать их, когда я за это время не изучила своего дома, не смогла изучить человека, столько месяцев живущего бок-о-бок со мной и владеющего всеми моими мыслями и тайнами?

– Это меня-то?

– Да, тебя!

– Неужели тебе неясно, кто я? Неужели до сих пор ты еще не определила, кто я?

– Если и определила, то все-таки неуверенно. Ты такой же, как мой отец, железный человек с сильной волей. Он был большевиком и никакая сила не могла сломить его волю. Я не знаю, у всех ли большевиков такая воля?

– Не знаю, - ответил я, - я не встречался с большевиками.

– Как знать? Может, все эти месяцы я жила рядом с большевиком? Девушки больше всего ценят мужчин с сильной волей; такие мужчины и в любви, и в семейной жизни бывают постоянны. Скажи правду, ты не большевик?

– Будь я большевиком, то счел бы себя счастливым человеком. По-моему, такие люди, как я, не могут быть большевиками. Да и не всякий достоин носить это имя, так как большевик берет на себя управление большой массой людей, он играет роль руководителя и создает новую жизнь. Конечно, это не всякий может. Большевику мало иметь сильную волю; для того, чтобы выполнить порученное ему дело, он должен иметь и много знаний. От большевика требуется не только сильная воля, искренность, преданность, но и умение руководить. Каждый большевик обязан уметь самостоятельно управлять, чтобы не быть обузой для другого большевика. Исполнение партийного долга, это первое для большевика, остальные же дела занимают второстепенное место.

– Этого не может быть, - возмутилась Нина.
– Неужели у большевиков, как у всех людей, любовь и семья не занимают первого места?

– Любовь и семья

занимают у большевиков первое место в их личной жизни. А мы говорим об общественных обязанностях, которые для большевика выше личной жизни.

– Признают ли большевики любовь?

– Как не признать! У большевиков это чувство еще сильнее, еще искреннее, так как без любви не может быть ни прогресса, ни культурного развития...

– Я знаю, перебила меня Нина, - что во всякой работе, во всяком ремесле требуется любовь. Знаю и то, что когда человек не любит своей работы, то она не дает никаких результатов. Но я говорю не о том. Я говорю о любви к женщине, ты отвечай на мой вопрос: может большевик любить женщину?

– Я об этой любви и говорю. Любовь большевика самая искренняя, самая нежная любовь. Между любовью большевика и обыкновенного человека есть большая разница.

– Разве мужчина, не будучи большевиком, не может жить для любимой женщины?

– Недостаточно только жить для любимой женщины. Есть еще нечто другое, что можно встретить у большевика, или у человека с характером большевика.

– А что это?

– Для женщины и для ее любви нужно создать такие условия, чтобы она могла жить самостоятельно и независимо. Женщина должна отвечать мужчине не только взаимностью, но принимать участие во всем, что может обеспечить условия для ее любви. Женщина должна вместе с мужчиной участвовать в борьбе за новую жизнь, за новый мир. Такая женщина - большевичка. Такая женщина должна придавать своим общественным обязанностям то же значение, что и своей любви, так как личная жизнь большевика неотделима от общественной, эти две жизни тесно связаны у большевика друг с другом.

– Значит, и женщина должна делать то же, что и мужчина?

– Безусловно, все, что знает, умеет и делает мужчина, должна знать, уметь и делать женщина.

– Что же женственного останется тогда у такой женщины?!

– Большевики предоставляют женщине быть женственной как ей угодно, но требуют лишь одного...

– Чего же?
– сделав большие глаза, спросила Нина.

– Чтобы женщина не была прихотью и игрушкой для утоления мужской страсти, чтобы не была она бесправным существом.

Нина не задавала больше вопросов. О чем-то напряженно думая, она играла блестящим камнем своего кольца.

– Сколько ни думаю, - проговорила, наконец, она, подняв голову; ничего не выходит. Большевики все кажутся мне какими-то фантастическими героями романов, и я не могу представить себе их живыми людьми.

– Я тоже раньше думал так, но книжка, которую я достал как-то у одного знакомого, хоть и немного, но все же разъяснила мне их образ.

– Ты можешь найти мне эту книгу?
– обрадовано сказала Нина.

– Если я найду того товарища, то обещаю взять ее и принести тебе.

– Пожалуйста!
– попросила она.

– Будь покойна! Постараюсь найти.

В ЭНДЖУМЕНЕ

Из телеграммы русского консула на имя русского посла в Тегеране и министра иностранных дел в Петербурге о событиях последних дней было видно, что надо ожидать решительных боев.

"Правительственная армия оправилась, - писал консул.
– Тегеранская армия собралась в местечке Васминч. По донесению военных работников консульства, армия эта выглядит хорошо.