Тавриз туманный
Шрифт:
– Я не сделал ничего особенного. Долг каждого порядочного человека защитить беспомощную девушку от пьяной, озверевшей толпы.
– Вы кавказец?
– спросила она, с благодарностью и интересом глядя на меня.
– Нет, я иранец, - ответил я, не желая открывать ей правду.
– Чем вы занимаетесь?
– Я разорившийся купец. Что поделаешь? В стране, где революция, нельзя обойтись без убытков.
– Вы едете в Тавриз?
– Да, в Тавриз.
– Ну, что же, наживете снова, - стала утешать меня она.
– Я познакомлю вас с американскими торговыми фирмами... Однако, мы сидим за общим столом и до сих пор еще не знакомы, -
Я встал, чтобы представиться. Она протянула мне свою тонкую руку и, крепко пожав мою, назвала себя:
– Мисс Ганна...
Мисс Ганна все еще не могла оправиться от пережитого волнения. Я почувствовал легкий трепет ее холодной руки. Она снова поблагодарила меня за избавление от грозившей ей позорной участи.
Беседа наша затянулась до четырех часов утра.
После ужина девушка отправилась в свой новый номер, а мы с Алекбером устроились в его комнате.
В восемь часов утра в коридоре разыгрался громкий скандал.
Одевшись, мы вышли на голоса. Какой-то офицер в одном белье что-то кричал и требовал к себе хозяина. Несколько других офицеров, окружив его, старались узнать, в чем дело. Когда на шум прибежал хозяин, офицер схватил его за ворот и, пересыпая речь бранью и пощечинами, закричал:
– Эта женщина ограбила меня, сию же минуту подай ее сюда.
Хозяин гостиницы, грузин Димитрий, оттолкнув офицера, вырвался из его рук. Офицер, не устояв на ногах, ударился о стену узкого коридора и замер.
– Эй ты!
– раздались угрожающие окрики офицеров.
– Не смей давать рукам волю!
– Ведь я же предупредил вас, - оправдывался хозяин, - что приводить в гостиницу неизвестных женщин не годится! Со всех концов они съехались в Джульфу, чтобы обобрать таких простаков, как вы. Но вы твердили: "Я сам отвечаю за все" - и не пожелали слушать меня. А теперь требуете от меня эту женщину. Не мог же я до утра стеречь ее для вас?
В ответ на эти слова офицер ударил его по щеке. Тогда Димитрий дал знак собравшимся на шум железнодорожным рабочим и своим служащим, и те, собравшись в группу, заняли угрожающую позицию, всем своим видом давая понять офицерам, что дальнейшее хулиганство встретит дружное сопротивление. Офицеры притихли и сразу переменили тон. После водворения мира решено было обыскать и проверить все номера. Когда очередь дошла до номера мисс Ганны, перепуганная девушка отказалась открыть дверь. И только после моих слов:
– Мисс, не бойтесь, откройте, я здесь, - она осторожно приоткрыла дверь.
Не протрезвившийся офицер со вспухшими, налитыми кровью глазами, с похожим на пустой бурдюк лицом и трясущейся головой, взглянул на перепуганную девушку и со словами: "Не она!
– отошел от двери.
– Ничего страшного нет. Успокойтесь!
– сказал я девушке.
– Теперь уже все равно я больше не усну. Ах, если б я могла поскорее уехать в Иран и избавиться от этих кошмаров, - воскликнула мисс Ганна в сильнейшем волнении.
– Успокойтесь, никакой опасности нет. Пока мы с вами, вам ничего не угрожает. Что касается подобных случаев, то на иранской границе их будет еще больше. Царские офицеры не стесняются и в самом Иране.
Мы умылись и вышли к завтраку. Через некоторое время показалась и мисс Ганна в изящном, белом шелковом платье и, сев за столик, принялась разливать чай.
– Я крайне сожалею о причиненном господам беспокойстве, - сказал, подойдя к нам, хозяин гостиницы.
–
К двум часам я должен был пойти к Шейхову. Алекбер знал об этом, и мы решили отправиться вместе.
Условившись в пять часов встретиться в гостинице к обеду, мы поручили девушку хозяину. Мисс Ганна сама просила об этом. Она прошла к себе и заперлась, а я с Алекбером вышел из гостиницы.
У Шейхова я застал всех вчерашних товарищей, ужинавших в гостинице. Мы познакомились.
После обеда началась деловая беседа. Несмотря на всю рискованность задуманной мною поездки, они одобрили мое решение, так как настроение в Тавризе падало день ото дня. Шейхов прочел нам письмо Гаджи-Али.
"Русские принялись за работу, - писал Гаджи-Али.
– Сегодня арестовали кавказца Мирза-Алекбер-Мамед-Кули-заде - брата издателя журнала "Молла-Насреддин" и Гаджи-Мирза-Алескера. Революционное настроение падает с каждым днем. Для поддержания колеблющихся и прекращения перехода иранцев в русское подданство необходимо организовать тайное общество".
Все, довольно длинное, письмо Гаджи-Али было написано в этом духе. Поэтому вопрос о моей поездке в Тавриз и об организации там тайного общества был решен без возражений, и мы перешли к обсуждению вопроса о паспорте.
Решив, что с русским паспортом прожить в Иране будет трудно, Шейхов взялся лично уладить вопрос с паспортом и добавил, обращаясь ко мне:
– Завтра вы получите от меня готовый иранский паспорт.
Решено было, что со мной отправится и Алекбер. После этого мы с Шейховым пошли знакомиться с некоторыми интересовавшими меня лицами.
В большинстве они принадлежали к купечеству и интеллигенции. То были Наги Исмаилов, Алескер Гасан-заде, Аскер Наги-заде, Мирза-Ибрагим Акберов, Сеид-Мохаммед Берар, Мирза-Али Мохаммед-заде (по прозвищу Лысый), Ага-Рза Махмудов, Гаджи-Абас Гаджи-Фарзали-оглы, Молла-Гасан Мамедов (из иранских революционеров), Мохаммед Ахундов, Ага-Гусейн Рагимов, Аббас Тагиев, Аббас Фаратов и другие.
– Школьный товарищ моего покойного брата Фараджуллы, - говорил Шейхов, представляя меня им.
Я познакомился и с несколькими армянами, в том числе с нефтеторговцем Алексан-агой Шамхаловым, уроженцем Джульфы, Арсеном Артаровым и другими.
Возвращаясь в гостиницу, мы увидели обозы армии генерала Снарского, двигавшиеся к мосту через Аракс.
– Они не успели вступить в Иран, - сказал при виде их Шейхов, - как уже игнорируют все таможенные правила. Рядом с воинскими обозами тянутся повозки, доверху нагруженные товарами. И никто не смеет задержать их.