Таймырский Эрмитаж
Шрифт:
– Ну так слушайте…
“Само понятие Вселенная подразумевает весь мир, который мы можем тем или иным способом наблюдать и воспринимать. Если мы говорим об иных мирах, то речь идёт о гипотетических вселенных, которые принципиально не могут быть наблюдаемы. Но говорить о них мы можем, абстрагируясь от нашей родной Вселенной. И не только говорить, но и учитывать их в расчётах, связанных с эволюцией нашей Вселенной. Помните комплексные числа, мнимые величины? Их используют инженеры и физики для расчёта совершенно реальных вещей, хотя ничего мнимого в природе нет. Так и с другими мирами. Наблюдать их принципиально невозможно, но учёт их позволяет сделать выводы о нашей Вселенной, которые можно проверить экспериментально.
Первыми о параллельных мирах заговорили писатели-фантасты. Но их миры были доступны для их героев. А раз так, то считать их иными было бы некорректно. Принято считать первопроходцем гипотезы о множественности миров Джордано Бруно [15] . Но его миры располагались на других планетах нашей Вселенной, и их тоже нельзя считать иными. Видимо, подлинным пионером здесь был американский физик Хью Эверетт, предположивший в конце пятидесятых годов, что каждый акт взаимодействия частиц в нашей Вселенной сопровождается рождением целой новой вселенной, развивающейся независимо от нашей. Эта идея казалась совершенно безумной, её не приняли всерьёз, но о ней вспомнили позднее.
В восьмидесятые годы физики-теоретики активно разрабатывали две новые революционные идеи – так называемую теорию струн в физике элементарных частиц и инфляционную теорию раздувания
Очень интересную гипотезу в девяносто восьмом году выдвинул американский теоретик шведского происхождения Макс Тегмарк. Он предположил, что любая математически непротиворечивая физика непременно реализуется в своей вселенной. Наверное, смысл этой идеи вам трудно уловить. Приведу аналогию с нашей вселенной. Давно замечено, что многие математические построения, придуманные на кончике пера математиками, оказываются закономерностями реальных физических явлений. В принципе же можно придумать такой набор аксиом, который станет основанием физики иного мира. И такой мир непременно существует, считает Тегмарк. Интересно, не правда ли?
Потом всё стало ещё интереснее. В 2001 году американцы запустили специальный спутник WMAP, который исследовал тонкие эффекты так называемого реликтового излучения [16] . Надеюсь, слышали о таком. Если нет, то не беда. Смысл в том, что полученные за семь лет работы спутника результаты наблюдений оказались практически совпадающими с теоретическими предсказаниями одного из создателей теории инфляции. Кстати, нашего соотечественника Андрея Дмитриевича Линде. Отсюда уже рукой подать до подтверждения гипотезы множественности миров.
И вот какая интересная картина получается из всех этих построений: наблюдаемая нами наша родная Вселенная неразрывно связана с множеством иных вселенных, с которыми мы принципиально не можем вступить в контакт. И хоть они между собой никак не взаимодействуют, они не могут обойтись друг без друга. Для возникновения одной из них необходимо, чтобы возникли и все остальные. То есть, можно говорить о Сверхвселенной, включающей в себя все эти невзаимодействующие между собой вселенные. Андрей Линде назвал эту Сверхвселенную многоликой Вселенной.Ну и на десерт совсем интересная гипотеза также нашего бывшего соотечественника, а ныне бостонца, Александра Виленкина. Он утверждает, что если число вселенных бесконечно, а количество элементарных частиц – кирпичиков мироздания – хоть и огромно, но конечно в каждой вселенной, то неизбежно должно быть и бесконечное количество вселенных-близнецов. В самом деле, конечное число частиц можно скомбинировать конечным числом способов, так что в бесконечном море вселенных неизбежны совпадающие комбинации. А это значит, что наш приятный вечер параллельно происходит во множестве иных миров, и наши бесчисленные двойники так же готовятся покорять свои Таймыры” .
Команда была потрясена услышанным. Все с восхищением смотрели на своего предводителя.
– Ну как? Теперь понятно, зачем я хочу уединиться и сосредоточиться?
– Всё ясно, Олег Иванович, – ответил за всех командир Сергей.Утром двадцатого октября, рассвет только-только начинал брезжить, Олег Иванович вышел из гостиницы и через полчаса вернулся, держа в руках две перевязанные шнурками картонные коробки. Команда в полном сборе с набитыми рюкзаками уже поджидала его в вестибюле гостиницы.
– Вот встречайте новых членов экспедиции, – с лукавинкой произнёс Олег Иванович. – Здесь котёнок Кузя, а здесь пёсик Шарик.
– Здорово! А какой породы Шарик?
– Говорят, что настоящая полярная лайка.
– А Кузя?
– Должен быть настоящий сибирский кот.
– Ну, Олег Иванович, теперь вам будет нескучно.
Ещё через полчаса автопоезд экспедиции выехал с территории порта и в сопровождении двух машин ГИБДД грациозно проехал по городу в направлении на Норильск. Проехав по шоссе около десяти километров, автопоезд трижды протяжно просигналил и свернул налево курсом на северо-северо-восток.
Глава 13. Дальняя дорога
Свернув с шоссе, автопоезд вышел на сильно пересечённую местность. Чтобы не развалить грузы в прицепах, водителю Сергею пришлось перейти на первую передачу и двигаться чуть ли не со скоростью пешехода. Двигатель сыто урчал на средних оборотах, и автопоезд с лёгкостью брал любые подъёмы. Начался низкорослый северный лес. Макушки самых высоких деревьев едва дотягивались до верха кабины тягача. Сергей старался лавировать между их скоплениями, чтобы не ломать хрупкие деревца. Снежный покров не превышал тридцати сантиметров и не представлял собой ни малейшей помехи тягачу. Погода благоприятствовала: с тёмного неба, хоть оно и было в тучах, снег не падал, и только позёмка извивалась на открытых местах. В три часа пополудни солнце почти скрылось за горизонтом, и Сергей врубил все фары. Мощный поток света, соперничая с дневным солнцем, пролился далеко вперёд и по бокам.
В вагончике царило возбуждение.
– Мужики, а мы ведь и вправду едем в тундру, – произнёс повар Володя Савченко.
– А ты что, до сих пор думал, что мы едем на пикник? – спросил врач Лёва Берман.
– Вот честное слово, пока готовились, всё это казалось каким-то сном. Думал, проснусь, и снова окажусь дома. А тут, глядь – настоящий Таймыр, и мы посередине.
– Ещё не посередине, до неё ещё далековато, – вклинился командир электрик Сергей.
– Ну с таким агрегатом мы доберёмся до неё точно по расписанию, – подключился сантехник Коля Ястребов.
Николай был мастером воистину на все руки. Он мог работать на любых металлообрабатывающих станках, владел всеми видами сварки, был классным электриком и сантехником. В армии служил водителем стартового агрегата оперативно-тактических ракет, родственника их тягачу. Ему предназначалась роль сменного водителя, и он с нетерпением ждал минуты, когда Сергею понадобится отдых.
– Коля, а ты на своём стартовом агрегате ездил по глубокому снегу? – поинтересовался радист Юра Голубев.
– А то! Я же в Архангельской области служил. А там снега – ой-ё-ёй. И нас каждый день натаскивали по самым сугробам прибывать на позицию вовремя и точно становиться с заданным дирекционным углом [17] .
– И что не застревал ни разу?
– Ну почему, случалось. Но сдашь назад, потом вперёд, и так несколько раз, и продерёшься. Этим минским колёсникам равных нет. Они что по снегу, что по пескам прут, хрен удержишь.
– Это точно. Я как-то репортаж видел из арабских эмиратов. Там конкурс танковозов был. Так там только минский тягач самые трудные участки преодолел. Все прочие, всякие там “Мерседесы” и “Татры”, застряли сразу, – подтвердил плотник Андрей Симонов.
Так за разговором подошло время не то обеда, не то ужина. Зашипела рация.
– Ну как, орлы, проголодались? – раздался голос Олега Ивановича.
– Перекусить не помешает, да и размяться бы пора.
– Ну пусть Володя готовится показать своё умение. Привал.
Автопоезд остановился. Из репродуктора полилась зажигательная лезгинка. Все высыпали из вагончика и пустились в пляс, кто во что горазд. Ожидание интересной жизни в экспедиции и свежий воздух пьянили, как вино. Только повар остался в своей кухоньке, готовя команде сюрприз.
– Не холодно в вагончике-то? – поинтересовался Олег Иванович.
– Нормально! Эти чешские панели в самом деле супер.
– Ну, сегодня не так холодно, всего двадцать пять градусов. Но и при пятидесяти в вагончике будет полный комфорт, помяните моё слово.
Из двери вагончика высунулась
Сюрприз показался команде банальным.
– Пельмени! Я так и знал. Ты бы, Володя, чего-нибудь оригинального приготовил, чахохбили там, или устриц каких.
– Хорошо, в следующий раз получите макароны по-флотски.
– Да ты садист, Володя!
– А вот не привередничай. И будут тебе и чахохбили, и антрекот, и лазанья.
– Отличные пельмени, Володя! Не слушай никого.
Один за другим сыпались возгласы одобрения. Команда с аппетитом пообедала, запив обед кофе со сгущённым молоком.
– Короткая политинформация, господа, – начал Олег Иванович. – Мы были в пути без малого семь часов. За это время преодолели чуть более семидесяти километров. Нам надо пройти ещё примерно столько же до реки Пясины. Дальше, если лёд будет достаточно прочным, полетим с ветерком по льду.
– А если лёд ещё слабоват?
– Пойдем вдоль реки. Но лёд, думаю, уже достаточно окреп.
– Хорошо бы…
– Коля, ты поведёшь тягач дальше. Сергей будет рядом, и подскажет в случае чего.
– Отлично!
Николай уселся поудобней за баранку, Сергей устроился сзади, сидя на нижней спальной полке, а Олег Иванович занял своё место штурмана на правом сидении. Остальная команда уселась в вагончике у окон. Поезд тронулся. В вагончике установилась тишина. Кофе, видимо, был не крепким. Через час неспешного пути, сопровождаемого почти монотонной качкой, вся команда в вагончике уже спала, вытянувшись на своих полках.
Дремота одолела и Олега Ивановича. Сергей предложил ему поменяться местами.
– Хорошо, Серёжа. Смотри за курсом по навигатору и сверяйся с картой. Нам надо выйти вот в эту точку на берегу Пясины. Не спешите. Тише едем, дальше будем.
– Не волнуйтесь, Олег Иванович. Николай и в самом деле ас. Такой не подведёт.
– Ну, с двумя асами действительно можно не бояться.Поезд медленно двигался вперёд, переваливаясь с боку на бок. Начался снегопад, превратившийся через полчаса в настоящую метель. В ярком свете фар снежинки сливались в сплошную светящуюся белую занавесь, и экипаж практически ослеп. Пришлось снизить скорость до минимума. Внезапно перед глазами водителей возник тёмный силуэт. Николай резко затормозил и остановился перед силуэтом в трёх метрах.
– Вот чёрт! Да это же гусеничный тягач. Похоже, его тут бросили бог знает, когда.
– Не хватало нам на него напороться. Дай-ка я выйду, посмотрю, нет ли там ещё чего.
Сергей обошёл вокруг брошенного тягача. Это был ветеран покорения тундры, с покорёженными кабиной и бортами кузова, с выбитыми стёклами, весь ржавый. Сколько лет он тут уже стоит? Пятьдесят? Шестьдесят? Сергей представил себе, что кто-то зимой возвращался в этом тягаче с севера. Мотор заглох, до ближайшего жилья километров пятьдесят. “Дошли ли эти люди, или замёрзли в пурге? Не предстоит ли и нам такая же судьба? Нет, наш тягач намного надёжнее, и связь у нас с Большой землёй тоже надёжная, и запасов выше крыши. Не пропадём!” – размышлял Сергей. Кроме этой груды железа ничего примечательного поблизости не было. Сергей вернулся на место.
– Сдай немного назад. Объедем его справа. Там ничего больше нет.
– Что там у вас происходит? – раздалось из рации.
– Да ничего серьёзного. Напоролись на небольшое препятствие. Можете полюбоваться с левой стороны.
Небольшое происшествие ненадолго взбудоражило вагончик. Но уже через полчаса вагончик снова спал. Незаметно для себя задремал и первый водитель Сергей.
Метель не утихала. Николай держал минимальную скорость и напряжённо всматривался в искрящееся молоко перед ветровым стеклом. Автопоезд экспедиции, хоть и наощупь, всё-таки двигался вперёд. До заданной точки оставалось километров пять, как из рации раздался голос командира Сергея Кравцова.
– Эй там, на мостике, не спите?
– Докладываю: двое спят, один бодрствует, и этот бодрствующий – я. Николай?
– Он самый.
– А у нас уже все отоспались. Может быть, кофейку сварганить?
– Потерпите чуток. Через полчаса выходим на заданную точку.
– Ну давай. Сам-то спать не хочешь?
– Оно бы не помешало. Вот дойдём до места, там и завалюсь. Пусть Серёга дальше рулит. Он уже часа три кемарит.Прошло сорок минут. Николай ещё раз сравнил показания навигатора с картой и решил, что точка остановки достигнута. Местность пошла под уклон, где-то впереди должен быть берег реки, но из-за метели видимость была не более тридцати метров. Николай остановил тягач и просигналил. Сергей и Олег Иванович проснулись.
– Ого! Час ночи. Хорошо же я поспал, – позёвывая, произнёс Олег Иванович. – Что, мы уже на берегу?
– Похоже на то, Олег Иванович.
– Ну, тогда привал. Эй вы там, на корме. Спите ещё? – Олег Иванович включил рацию.
– Да нет, все на ногах. Володя вон уже блинчики с творогом разогрел. Сейчас кофейку сделает. Мы уже остановились, я надеюсь? – ответил из вагончика голос командира.
– Да, привал. Пусть Володя кашеварит. Качки не будет.На этот раз на повара Володю хлынул дождь комплиментов. Блинчики были единодушно оценены как высшее достижение в истории блинопечения. Это, конечно же, был перегиб, но не так уж большой. А может быть, перегиба и не было. Блинчики и вправду были отменные. Нет сомнений, что и четырёхлапые члены экспедиции мурлыкали и повизгивали от восхищения Володиным искусством. И Кузя, и Шарик быстро разобрались, что к чему и, героически преодолев обоюдную неприязнь, угнездились в одной местности – в кухне – поближе к Володе, хотя и в разных углах.
– Серёжа, Кравцов, возьми кого-нибудь в разведку. Метрах в ста должен быть берег Пясины. Проверьте, так ли это, – распорядился Олег Иванович.
– Может, карабин взять? Вдруг там волки нас поджидают.
– Волки должны уже уйти на юг. Но бережёного бог бережёт.
Командир группы и радист Юра ушли в разведку. Вернулись они только через полчаса. Остальные начали уже волноваться.
– Ну что так долго? С волками воевали?
– Не с волками, а с метрами. До берега ещё метров триста.
– Вы прямо на лёд выходили?
– Прямо на лёд.
– И как там спуск, обрывов нет?
– Да нет, если прямо курс держать, то как по аппарели съедем.
Первый водитель Сергей вновь сел за баранку и подтянул поезд поближе, оставив до берега метров пятьдесят. Все высыпали на лёд, прихватив с собой ледовый бур с бензиновым мотором. Лёд у берега был покрыт полуметровым слоем снега, который на середине реки сходил на нет. В ярком свете фар пробурили четыре отверстия во льду. Лёд везде имел толщину шестьдесят сантиметров, а это значило, что по нему можно смело двигаться.
– Давай, Серёжа, подавай карету на лёд, а мы послушаем, будет ли лёд трещать.
– Хорошо, Олег Иванович.
Поезд осторожно тронулся с места и, словно на цыпочках, съехал на лёд, разворачиваясь налево вдоль русла. Никаких тресков не послышалось.
– По коням! То бишь, по местам!
– Есть по коням!
Олег Иванович из кабины тягача сообщил по рации.
– Друзья мои, мы находимся в пути без малого восемнадцать часов. Преодолено сто двадцать километров. За бортом минус двадцать семь градусов. Лёд продолжает расти. И, как я вижу, метель стихает. Духи Таймыра нам явно благоволят. Как настроение на борту?
– Настроение бодрое, – ответил Сергей Кравцов.
– Ну, тогда в путь!
Поезд тронулся, водитель Сергей включил вторую передачу, и поезд на малом газу легко покатил по ровному льду, держа скорость чуть меньше двадцати километров в час.
– Держись правого берега, Серёжа. Здесь снега почти нет, а, если проваливаться будем, то глубоко не утонем.
– Не утонем, Олег Иванович. А мороз-то крепчает, похоже. И метель почти стихла.
– Правильно говорить “пурга”. Метель – это на Большой земле. А здесь – пурга.
Ветром несло лишь редкие снежинки. Они уже не создавали помехи зрению. В ярком свете фар заснеженная долина реки лежала как на ладони и просматривалась далеко вперёд.
– Едем и вправду, как по шоссе, – довольным тоном произнёс Сергей.
– Ну, впереди будут нам ещё и буераки.По льду Пясины вагончик катился ровно, почти без покачиваний, и это особенно понравилось повару Володе. Теперь он мог на ходу вскипятить воду. В свете фар перед окнами степенно проплывала однообразная белая картина, изредка оживляемая тёмными кляксами скоплений кустов и отдельных карликовых деревьев. Негромкий гомон в вагончике постепенно сменился посапыванием и эпизодическим всхрапыванием. Не испытывающий серьёзной нагрузки мотор тягача негромко урчал, и сторонний наблюдатель, увидев поезд экспедиции в некотором отдалении с берега, решил бы, что по реке бесшумно ползёт огромный светящийся призрак.