Таймырский Эрмитаж
Шрифт:
В случае с Лапласом здравый смысл и опыт вкупе с современной наукой одержали верх. Ничто в этом мире не предопределено, и в любой момент какая-нибудь квантовая флуктуация может подстроить малую или даже фатальную гадость. Распадётся где-нибудь вблизи поджелудочной железы ядро некстати проглоченного вместе с карским шашлыком атома нестабильного изотопа, вылетит из него нейтронный снаряд и прошьёт целую череду её клеток. И вот вам результат – какая-нибудь клетка переродится в раковую, и пошёл процесс… И вот, что обидно. Распад-то того нестабильного ядра мог бы произойти и позднее, после того, как его атом естественным путём вышел бы вон. Все нестабильные ядра распадаются спонтанно, и предугадать, когда именно конкретное ядро распадётся, не дано никому. Распадись оно уже в канализации, всё было бы иначе…
Лаплас, наверное, сильно бы удивился, если бы попал на семинар современных теоретиков, где ему бы со всем почтением к его былым заслугам объяснили, что такие простые
Да, трудно представить Лапласа среди современников. Но ещё труднее было бы, наверное, самому Лапласу представить, что его детерминизм не так уж и вздорен. Вот сидит Лаплас на семинаре где-нибудь в Стэнфорде и слышит шепоток с соседнего стула: “Квантовые неопределённости – это ещё что! Настоящая крутизна в том, что частицы движутся по воле жребия только в нашей Вселенной. Но есть ещё и Сверхвселенная, представляющая собой совокупность бесчисленного множества параллельных вселенных. Так вот, в Сверхвселенной частицы движутся сразу во всех возможных направлениях, не оставляя Случаю ни малейшего шанса. Но при этом они размножаются и расселяются по параллельным вселенным. Ты был прав, старик. Всё в этом мире предопределено, только мир этот не наша Вселенная, а Сверхвселенная, в которой наша утлая обитель всего лишь ничтожная капля в океане других капель, которые со страшной силой размножаются. Да, кстати, это не Эверетт ли из какой другой вселенной нашептал тебе про детерминизм?”.
Вселенные, вселенные, не счесть их числа. Все они уютно угнездились в Ничто и друг другу не мешают. В какой-то части их живут свои Олеги Ивановичи со своими Шариками и Кузями и тоже размышляют о мироздании. Есть в каждой такой вселенной и свой Хью Эверетт, первым сформулировавший тезис о непрерывном порождении всё новых и новых вселенных при каждом акте выбора между несколькими возможностями. Если может какой-нибудь атом испустить или не испустить фотон и-таки его испустит, то в тот же миг вселенная раздвоится. Возникнет её точная копия, в которой такой же атом-двойник фотон не испустит, и уже две вселенные бок о бок, но при этом не замечая друг друга, пойдут себе дальше своими путями, делясь при каждом, пусть даже самом ничтожном, событии в мире составляющих их частиц. Если может Олег Иванович выбирать, идти ли ему на рыбалку или посмотреть передачу на “Дискавери”, и выберет рыбалку, то в идентичной вселенной другой Олег Иванович может засесть у телевизора. И сколько же своих копий успел наплодить Олег Иванович в своей жизни?
Тут Олегу Ивановичу вспомнился голливудский фильм “День сурка”. Главный герой того фильма Фил Коннорс, заснув вечером второго февраля, просыпается утром того же второго февраля и переживает этот день много раз подряд, и каждый раз по-разному. И такое наваждение случается с ним одним. Для всех прочих день второго февраля – обычный день, которому предшествовали не дюжины вторых февраля, а, как и положено – первое февраля. Этот фильм в своё время понравился Олегу Ивановичу, а сейчас он его просто полюбил. Ведь это наваждение, приключившееся с Филом Коннорсом, можно трактовать как истории нескольких Филов в параллельных идентичных вселенных, каждый из которых делал в этот день свой выбор. И в каждой из них день второго февраля протекал по-иному в зависимости от того, какой выбор делал герой. Так и гулял бы Фил без конца по параллельным мирам, если бы однажды, благодаря хорошему поведению, не вернулся в свою родную Вселенную точно в срок – утром третьего февраля. Здесь сделано только одно ненаучное допущение – Фил из нашей Вселенной смог воплотиться в своих двойников в других вселенных, а это невозможно по определению.
Глава 24. Роковая встреча
Олег Иванович завершил вторую главу своего манускрипта и дал себе неделю отдыха от интеллектуальных трудов. Пришла пора потрудиться физически и заготовить грибов на зиму. Тут уже не до писанины. Тундра в начале августа, насколько хватало глаз, была словно панцирем покрыта округлыми бурыми шляпками безукоризненно чистых моховиков. Такое умопомрачительное грибное изобилие лишало выход за грибами необходимой изюминки, азарта, знакомого любому грибнику с Большой земли. То, что на Большой земле называют грибной охотой, в тундре было грибным покосом. На Большой земле грибы приходится выискивать. В тундре грибы может собирать центнерами даже слепец. Станция Олега Ивановича в начале августа словно попала в окружение моховиков, и он начал планомерную очистку периметра от
Нарезав корзину грибных шляпок, он их разрезал на дольки и без ополаскивания перекладывал в самую большую кастрюлю, посыпал солью, заливал водой и ставил на плиту. Хорошо проваренные грибы перекладывал в трёхлитровую стеклянную банку и заливал топлёным сливочным маслом. Затем снова брал корзину, и весь процесс повторялся. Остывшие банки с грибами укладывал в холодной камере. За два дня в камеру были заложены пятнадцать банок. До очередного грибного сезона должно хватить. Управившись с грибами, Олег Иванович подсел к компьютеру и первым делом проверил входящую почту. Завтра девятое августа, его день рождения. Возможно, кто-нибудь его уже поздравил. Так и есть! Брат Константин уже отметился.
“Дорогой Олег, молю Бога, чтобы ты незамедлительно прочитал это сообщение. Тебе грозит нешуточная опасность. Только что я получил информацию, к сожалению, запоздалую, что тот самый пресловутый Николай Мягков и ещё три рецидивиста, уже с пятого августа находятся на Таймыре как экстремальные туристы. Они заказали вертолёт и высадились не так далеко от тебя – у истока Тареи. Официально они собираются сплавиться по ней до Пясины. Мне очень не нравится, что их маршрут проходит невдалеке от твоей станции. Как-то не верится, чтобы бандит вдруг заделался романтиком-туристом. Он гоняется за тобой по всей стране, и вот опять – он вновь оказывается возле тебя. Уверен, что это не случайное совпадение. Бандитам ничего не стоит изменить маршрут и нагрянуть к тебе, и меня это очень пугает. Если это в самом деле случится, не знаю, как ты сможешь выкрутиться. И вот что самое противное – невозможно пожаловаться в милицию и попросить защиты. Вот когда тебя ограбят или убьют, вот тогда милиция зачешется. А пока – “нет оснований”. Но теперь ты, по крайней мере, предупреждён. Если они в самом деле заявятся к тебе, постарайся застичь их врасплох и перестрелять. И не бойся понести за это ответственность. Они не имеют права уклоняться от маршрута, и их появление у тебя можно однозначно трактовать как попытку рэкета, а ты имеешь право на самооборону. С хорошим адвокатом можно будет отбиться от обвинений. Молюсь за тебя. Твой брат Константин”.
Олег Иванович перечитал сообщение дважды, слегка оглушённый им. Собравшись, он посмотрел на время прихода почты – двенадцать-двадцать. А сейчас уже почти семнадцать часов. Константин уже, наверное, с ума сходит в ожидании ответа. И Олег Иванович быстро натюкал: “Дорогой Костя, спасибо за предупреждение. Согласен с тобой, от этих “туристов” ничего доброго ждать не могу. Но я теперь предупреждён, и смогу принять меры. Не беспокойся обо мне. Слава Богу, мой дом – воистину крепость. Незамеченным к нему не подойти. Оружие у меня есть. Появятся – встречу достойно. Не переживай. Твой брат Олег” .
Вот так подарочек ко дню рождения! Олег Иванович задумался. “Что делать? Держать оборону с карабином и не подпускать непрошенных гостей к дому? В принципе, возможный вариант, но явно не самый лучший. Судиться, доказывать свою невиновность… А вдруг какие другие шальные туристы случайно здесь окажутся, и я их перестреляю. Маловероятно, но всё-таки возможно. Вот тогда будет хохма! Так, давай-ка порассуждаем. Высадились четверо, но не факт, что все четверо заявятся сюда. Если будет так, то будет немного проще сорвать их планы. Незамеченными они не подойдут – вся техника настороже, да и Шарик этой технике не уступит. Стоп! Вацлав что-то упоминал о блокировке непрошенных гостей в доме. Так… Все двери в доме могут закрываться и замыкаться с центрального пульта. Это хорошо. Если дать им войти в дом и заблокировать их, например, во входном шлюзе… Да нет, это ничего не даст. Они наверняка придут с оружием, и быстро разнесут любую дверь или перегородку… Эх, тут бы “черёмуху” дать им понюхать, или хотя бы эфир или хлороформ, да где ж их взять? Думай, думай, голова, шапку куплю… “.
И тут Олега Ивановича осенило. Закись азота, веселящий газ, средство для наркоза! Заблокировать пришельцев в тесном шлюзе, напустить туда этот газ, пусть повеселятся! А сработает ли? Надо бы проверить в интернете, пока ещё есть время. Уже через три минуты он нашёл нужную ссылку и разочарованно вздохнул. Да, повеселить гостей он сможет. Но, пока они отрубятся, они успеют разгромить весь шлюз, и тогда уже никакого толку от этой закиси не будет.
Будь на месте Олега Ивановича в эту минуту самый выдающийся физик-теоретик, едва ли бы он нашёл то решение, которое молнией промелькнуло у него в голове. Для этого надо было быть химиком. Холодильное оборудование в доме Олега Ивановича использовало старомодный фреон. В комплекте поставки была и ёмкость с фреоном на случай необходимости дозаправки. На боку десятилитровой жестяной банки стояла маркировка “Фреон 20”. А ведь это то же самое, что и “Хладон 20” или тот самый хлороформ, о котором Олег Иванович только что вспомнил! В ту же секунду Олег Иванович уже знал, как поступать дальше, а через два часа простая, как и всё гениальное, ловушка для непрошенных гостей была готова.