Таймырский Эрмитаж
Шрифт:
– Ну, а если не поймаем, что тогда?
– Скорее всего, он сдаст нас ментам, ну а там мы уж как-нибудь отбрешемся. Заруби на носу: мы пришли сюда посмотреть на его станцию, что я хочу инвестировать в ветроэнергетику и хочу посмотреть, как работают ветряки на Таймыре. А внезапно мы к нему пришли, чтобы сделать сюрприз ко дню рождения. Вот на этом стой, как пономарь, и мы в ментовке отмажемся. А дед ещё и в дураках останется. Его могут упечь за незаконное лишение свободы. И я постараюсь, чтобы обязательно упекли, да на полную катушку.
– К ментам
– Для нас сейчас и менты в радость, Коля.
– А зачем это он нас на эти брёвна усадил?
– Ну так же мы никуда не убежим. А на воздухе нам даже лучше. Тебя не тошнит?
– Есть малёк. Это от отравы?
– Конечно от неё.
– Эх, блин. Хоть бы какой подарок иметь с собой для отмазки. А то, в самом деле, у нас кроме шоколадки да наручников ничего нет. О! Скажем, что везли ему хорошую видеокамеру, да в речке утопили нечаянно, вот и остались без подарка.
– Молодец, Коля. Так, скажем, что на том большом озере была сильная качка, и камера свалилась за борт. Чуть сами не утонули. И запомни – на озере Сожаления. Про озеро Радости надо пока забыть.
– Да, подходящее название у озера. Утопили камеру и сожалеем.
– Запоминай дальше: видеокамера марки “Sony”, я привёз её из Италии в июне. Купил специально для Дудинского. Камера дорогая, за тысячу евро.
– А зачем нам наручники?
– А тоже подарок. Шуточный, с юмором. Мол де полезная вещь. В хозяйстве пригодится.
– А что? Вполне клёво.
– Вот так и тверди всё время, и, увидишь, ничего нам не будет. Штрафанут за уклонение от маршрута, и все дела.
– Так что, плакали наши денежки от дедушки?
– Да, похоже, что в этот раз у нас облом вышел. Хотя, может быть, дедуля как-нибудь лопухнётся, и мы ещё своё возьмём.
– Эх, было бы здорово! Мы бы его тогда без копейки оставили и я бы так его помучил… А потом рядом с камерой бы и утопил. Пусть снимает подводный мир Сожаления.
– А зачем нам на то озеро возвращаться? Утопим прямо здесь. Здесь тоже воды хватает… Ну мы с тобой и размечтались. Самим бы не утонуть.
– Павел Фёдорович, мне и в самом деле как-то легче стало. Ну попадём в ментовку ненадолго, так не впервой ведь. Переживём.
– Ну вот и ладушки. Главное, не вешать носа, и прорвёмся. А не будем рыпаться, так, глядишь, ещё и дедулю на это самое бревно посадим.
Лопата и Колян ещё какое-то время переговаривались, подбадривая друг друга и искренне надеясь на удачу, которая в любой момент может им улыбнуться.
– Павел Фёдорович, уже отлить охота…
– А вот и шанс. Особенно при большой нужде. Не будет же он нас, как детей на руках над горшком держать. Придётся ему нас хотя бы частично освободить. Терпение, Коля, терпение… Так, Коля, замолкаем. Вон он идёт.
– Ну что, гости дорогие, не сильно дует? Но вижу, что свежий ветерок вам на пользу пошёл, да и комары не досаждают.
– Одумайтесь, Олег Иванович, вы же себя под статью подводите. “Незаконное лишение свободы”, статья сто двадцать седьмая. Светит вам реальный срок…
– Сто
– Да какие мы рецидивисты? Ну были у нас ошибки молодости, у кого их не было?
– Ну у меня, например, не было. И у всех моих знакомых таких ошибок не было. Честно скажу, я вообще впервые рецидивистов перед собой вижу. И как-то меня это не радует.
– Олег Иванович, не дурите. Поймите, что мы пришли к вам с самыми добрыми намерениями. Хотели сделать сюрприз к вашему дню рождения. Везли вам дорогой подарок…
– Наручники?
– Да что вы всё наручники да наручники. Видеокамеру мы вам везли.
– И где же она? Осталась по ошибке с теми двумя?
– Да нет. Во время качки на озере Сожаления за борт упала и утонула.
– Ай, какая незадача. Это вы, пока я обедал, придумали? Или заранее такую легенду заготовили?
– Да вот истинный крест, так и было!
– Ладно, это мне неинтересно. Гораздо интереснее послушать, о чём вы тут мирно беседовали без меня.
Олег Иванович подошёл к пленникам, протянул руку между ними и подобрал из ложбинки между вторым и третьим бревном портативный диктофон.
– Сейчас послушаем…
Лопата и Колян онемели. Так дёшево попасться! Без наркоза они бы такую глупость не сморозили. Ну теперь дед слабины не даст. Остаётся уповать только на родную милицию. А там ещё неизвестно, чем их трёп обернётся. Колян раскачивался в молчаливом отчаянии, а Лопата тягостно вздыхал. Оба словно решили, что любое произнесённое ими слово может им только навредить. Установилась тишина. Только из микродинамика диктофона доносились их искажённые хриплые голоса.
Олег Иванович внимательно прослушал всю запись. Помолчал немного и заговорил изменившимся голосом.
– Я думаю, будет большой ошибкой сдать вас, как вы изволили выразиться, ментам. Это было бы фактическим освобождением вас от заслуженного наказания, и мне принесло бы это совершенно излишние хлопоты. Нет, сдать вас можно, но только в том случае, если вы дадите так называемые основания для вашей надёжной посадки, надеюсь пожизненной. Но вы же их добровольно не дадите. Что остаётся? А сделать так, будто вас тут никогда и не было. Вы же могли утонуть в озере Сожаления, как и видеокамера “Sony”, не добравшись до моей обители.
Олег Иванович задумчиво посмотрел на пленников, старавшихся не смотреть ему в глаза.
– Знаете ли вы, на чём вы сейчас сидите? Не догадываетесь. А ведь это будущее место моего огненного погребения. Я планировал накануне неминуемой смерти взобраться на эти брёвна, умереть на них, а потом автоматика зажжёт подо мной костёр, и я покинул бы этот мир, не принеся никому никаких неудобств. Сейчас же мне придётся изменить мой план. На этих брёвнах сгорите вы. И ни малейших следов вашего пребывания здесь не останется. Кое-какие ваши предметы могут быть найдены на берегу большого озера Сожаления. И все решат, что вы утонули.