Тайна дразнит разум
Шрифт:
— Ты сколько классов окончил?
— Моя анкета у Калугина. Зайди к нему…
— А что мне в Калугине-то?
— Вот те раз! — развел руками Сеня. — Председатель укома! Бывший учитель! Знаток природы, в песчинке гору видит. Я же тебе говорил: у нас в чека кружок ведет…
— Обучает искусству спорить?
— Бывает, что и спорим-дискутируем. Но любо-дорого не это! Калугин учит видеть то, что не видно. Заходи, послушай!
— Некогда. — Леша важно направился в сени. — Со мной занимается сам профессор Оношко…
— Поднимай
— В чем помеха?
— Читает, скажем, лекцию: «Агент должен быть ловким, подтянутым», а сам еле ноги тянет. Или говорит о страшном голоде, а у самого от жира лоснится ряшка!
— Излишняя полнота — от больного сердца.
— А ты не обжирайся — и сердце не заболит!
Сеня миновал горбатый мостик и посмотрел в сторону лесной черноты:
— Начни с лимана. И не забудь: туго придется — дай сигнал. Договорились?
Леша утвердительно кивнул головой.
В темноте хорошо изведанные места казались незнакомыми. Широкая песчаная аллея сузилась, а скамейки прижались к земле. Куда-то исчез дуб: все деревья слились в сплошную массу. И звезд не видно, над головой нависла длинная туча, похожая на богатырскую палицу.
Теплая ночь, словно ожидая удара, притихла, насторожилась. За спиной Алеши ритмично скрипел дергач. Болотная птица, имея крылья, разучилась летать. Вот так и человек: забудет о своей мечте и приживется к мещанскому болотцу.
Алексей переживал горечь очередной ошибки: принял русскую за иностранку и ее же, дочь криминалиста, за шпионку. Нет, скорее всего Ерш и Рысь — одно лицо. Если его сцапать — многое прояснится…
Напрягая слух, Алеша вышагивал медленно. На нем потертая кепка, рабочие штаны и отцов пиджак, пропахший махоркой и суриком. В правом кармане — финка.
А вот и место ночной засады. Впереди высоким стогом чернела «беседка любви». Не там ли попрыгунчик?
Если сейчас выскочит саван, Леша испугается, но не убежит. Увы, по Челпанову, трусость исключает храбрость. А в жизни Леша, испытывая страх, всегда поступал смело. Больше того, иногда страх-то и толкал его на геройство. Ему нравилось, испытывая боязнь, бороться с нею. Еще ребенком, страшась ведьмы, любил сказку про бабу-ягу. Пугался темных углов, а лез в глухой чулан. Избегал холодной воды, а переплыл на льдине Полисть. В нем уживались трусишка и отчаянный парень.
Вот и сейчас почудился шорох, и Леша готов сверкнуть пятками, но пристыдил себя: уж больно паникерство не вязалось с его дюжей фигурой, твердой походкой и давней мечтой — ловить бандитов.
Зажав крепче финку, Леша заглянул в беседку, обвитую хмелем. Никого! Редкий случай: это уединенное место в парке всегда занято влюбленными. И здесь же удобное место для грабежа.
Рядом с беседкой он нашел елку и лег под нее. План засады прост: если
Он приподнялся на локтях. На песчаной дорожке послышались легкие шаги.
Потом из лесной темноты выступило продолговатое белое пятно. Оно чуть заметно колыхалось, точно шло на ходулях. Леша опять прижался к земле. Еле дыша, он поджидал «привидение». Узкий саван и легкая походка подсказали Алексею, что приближался не Ерш Анархист…
Но что такое? Белый саван повис в воздухе. Видать, живой призрак почуял опасность.
Не уйдешь! Алексей приподнялся и прыгнул на аллею.
— Стой! — крикнул он басисто.
Попрыгунчик слегка качнулся и, всматриваясь, неожиданно усмехнулся:
— У вас почему рука дрожит?
Шагнув вперед, Алеша различил девичью фигуру в белой накидке. Большие темные глаза походили на впадины.
— Ты кто такая?! — строго спросил он.
— Ваше обращение на «ты» — признак близости. Вы давно знаете меня?
«Зубастая», — подумал Алеша и, смягчая голос, сказал:
— Танцы закончились. Зачем полуночничаете?
— Люблю ночные прогулки…
— Одна? И не боитесь?
— Мистер Шерлок Холмс, вы сегодня дважды напали на ложный след…
— Нина?! — изумился Алеша. — Зачем вы здесь? И в таком костюме?!
— Костюм летний. Люди в темноте шарахаются от меня, а вы накинулись. Не случайно мой отец заинтересовался вами…
Леша смущенно пробурчал:
— Проводить вас?
— Спасибо. Я не боюсь. Впрочем, у меня недоброе предчувствие. — Она зашагала рядом с Алешей. — Сегодня весь день один вспыльчивый субъект пытался объясниться с моим отцом…
— Карп, что ли?
— Да! — отозвалась Нина и прибавила шагу. — Как вы думаете, сколько людей ежедневно на нашей планете ссорятся из-за ревности?
— А разве есть такая статистика?
— Скорее, можно ли учесть?
Леша вспомнил, как однажды Карп ревниво грозил старшему брату: «Убью! Дом сожгу!»
Нина намекнула, что отец взял шефство над певицей Ланской, а Карп категорически против этого шефства.
— Пойдемте, Алешенька, быстрее!
И они устремились на шум Муравьевского фонтана…
Профессор Оношко лежал в постели. Он был еще в обмороке. Возле него хлопотала дежурная сестра Тамара Ланская. Она, в белом халате и белой косынке, положила шприц на столик и растерянными глазами встретила Нину с Алешей:
— Не беспокойтесь… пульс нормальный…
Леша остановился в дверях, а дочь кинулась к отцу:
— Что с ним, Тамара Александровна?
— Нервный шок…
Аким Афанасьевич открыл глаза. Он виновато посмотрел на дочь, на Ланскую, на своего ученика и снова сомкнул отяжелевшие веки.