Тайна дважды убитой
Шрифт:
— Здравствуйте, величайший сыщик! — приветствовал его Борис, поднимаясь со своего стола.
— Добрый день, — сдержанно кивнул Фёдор. — Однако же, ваши советчики должны были объяснить разницу между сыщиком и следователем.
— Следователь — это ваша должность, — улыбался Липов, — а сыщик — склад характера. Я же вижу, как вы одним лишь зорким оком вмиг обыскали мой кабинет. Сейф видите?
— Льстить вы умеет, господин Липов, — ответил Иванов.
— О, нет, не господин, — покачал головой Борис. — У меня самое простое происхождение. В отличие
— Давайте уже покончим с реверансами и перейдём к делу, — предложил Фёдор. — Ибо свободным временем я не располагаю.
— Вот о свободном времени я и хотел поговорить, — произнёс Липов и тут же посерьёзнел.
Он потребовал о конфиденциальности. Говорил, что список его источников вполне может конкурировать с полицейским. Иванов молча кивал, ничего не обещая. Несмотря на свои заверения, к делу Борис перешёл лишь спустя добрых полчаса.
— У моего делового партнёра пропал сын, — вздохнул Липов.
— Сие случается.
— Однако же, Демьян Хованский подозревает в этом злодеянии меня… — вздохнул Борис.
— Быть может, не без основания, — ответил Иванов. — Обратитесь в полицию. Делу дадут законный ход.
— Сначала я бы хотел вам кое-что показать, — сказал Липов.
Он выложил перед следователем фотографии. От неожиданности Фёдор пошёл пятнами. Вот Цискаридзе сжимает своими крепкими ладонями упругий задок балерины. Вот сладострастно запрокидывает голову, достигая вершины блаженства. Соловьёв избивает путану в образе японки. Шутя или всерьёз — непонятно. А вот и сам Иванов… Брюшко у него отвалилось.
Фёдор внутренне закипел, однако же он нашёл в себе силы сдержаться. Не говорил ли он своему начальнику, что посещение подобных заведений может бросить тень на их репутацию? Говорил. Однако если сейчас он начнёт избивать Липова, то это точно будет самым ярким скандалом года.
— Не вижу тут ровным счётом ничего предосудительного, — ответил Иванов, откидываясь на спинку стула.
— Так уж ничего?
— Я — человек бессемейный, — продолжал следователь. — Для мужского здоровья надобно встречаться с женщинами. Как видите, у меня получается. Соловьёв вообще никто и звать его никак.
— Ну да, ну да, — чмокал губами Борис.
— Разве что, брак Генриха вы разрушите… — вздохнул Иванов. — Но это не станет для него трагедией. Быть может, он вам за это ещё приплатит сотню рублей.
Липов рассмеялся. Фёдор отметил безупречную улыбку: американские имплантаты, которые стремительно стали входить в моду. Говорят, установка их была чрезвычайно болезненной. У некоторых клиентов начиналось отторжение, что вполне могло стоить челюсти. Борису, очевидно, повезло: импланты с трудом можно было отличить от родных зубов.
— Я так и подумал, — ответил газетный магнат. — Просто показал вам, на что мы способны.
— Кто это — мы?
— Моя команда, — объяснил Борис. — Впрочем, готовы ли вы взглянуть на другие снимки?
Иванов внимательно посмотрел на собеседника. Если глаза — зеркало души, то у Липова она была авантюрной,
Глава 42. Укрощение Цискаридзе
По собственным ощущениям в отдел Фёдор добрался рано — к десяти утра. В последнее время спалось ему плохо. Он начал видеть сны, да какие! Сегодня, например, всю ночь сражался со злобным колдуном: это было утомительно.
Фёдор отпер свой кабинет и практически без удивления обнаружил там Стажёра. Лицо его вновь было чужим. Георгий пил отвратительный зелёный чай и листал какие-то дела прошлых лет.
— Доброе утро, — сказал колдун и демонстративно посмотрел на часы. — Кто рано встаёт, тому господь подаёт. А вы, как вижу, такие подъёмы терпеть не можете.
— Доброе, доброе, — ответил Иванов. — Почему это ты решил, что можешь в моём кабинете сидеть, а? Пить этот мерзкий чай?
— Ну, нам ведь надо отыграть легенду до конца, — пожал плечами антимаг. — Или вы не поверили моим словам о государственной тайне?
Фёдор промолчал. Он нажал на кнопку кофейного автомата. Раздался громкий, но такой приятный сердцу звук. Кофейные зёрна превращались в порошок в жерновах ножей. Через несколько секунд из трубки вышел пар и начал сочиться живительный напиток.
— Долго ли мне терпеть сие соседство? — спросил следователь после паузы.
— Я пока не решил, — ответил Григорий. — Но сегодня определюсь, уверяю вас.
— В таком случае, мне необходимо допросить нашего чернокнижника, — сказал Фёдор. — Не исключено, что он причастен к преступлениям на вверенной мне территории. Есть одно убийство прошлых лет…
— Его уже допросили, — зевнул Григорий. — А вам, к несчастью, в его новую обитель нельзя. У вас нет посвящения. К тому же, вы лицо заинтересованное. Он собирался вас убить, вы ведь не забыли? Как пострадавшая сторона вы не вправе проводить расследование.
— Вы тоже собирались меня убить, — холодно сказал Иванов. — И ничего, терплю.
— Сие было случайностью, — пожал плечами антимаг. — Это ведь ваша юридическая норма требует беспристрастности.
— Вижу, вы подготовились к операции.
— Благодарю, — кивнул колдун. — Впрочем, я кратко изложу вам обстоятельства допроса. Чтобы утолить ваше любопытство. Клим Чугункин, тридцати семи лет. Происходит из тамбовских обедневших крестьян. Вдов: женился рано на женщине втрое старше. Та умерла пять лет тому назад. Вероятно, страсть к тем, кто стоит на пороге смерти, у него в крови… Страстно хотел стать хирургом. Однако, талантов на высшее учебное заведение не хватило. Из фельдшерского училища выгнали: на практике в морге позволил себе двусмысленное поведение. Рано обнаружил в себе склонности к магии.